Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Ну что, послушал тебя Цаплик?» — спросила жена после конференции на следующий день. — «Немного да. Он объявил, например, что с сегодняшнего дня всех больных по порядку будем разбирать, а не только тех, кого “танцорка” и “музицирка” предлагают, чтобы показать свой доблестный труд, а остальные больные остаются без внимания! Стал исправлять медикаментозные назначения, больше назначает антидепрессантов. Отменил в некоторых случаях диазепины! Он стал слегка “кукарекать”, у него прорезался слабый голосок! Ну, а остальные подняли бунт, что это нецелесообразно, а я его поддержал! А затем и у него в кабинете его поддержал, велел не сдаваться и настаивать на своём! Сказал ему, что всё правильно делает». — «Он, действительно, правильно делает?». — «Именно, правильно! Он не полный дурак, а полудурок, по крайней мере — грамотный дурак! И больные его не ругают, как других! Он уже знает всех больных, посещает их у них в комнатах. Он, как тяговая лошадь — осёл, вернее, а надо из него кучера сделать, а Гудрун в верблюда превратить — пусть тащит обоз! После “дубаёв” она, возможно, легче в верблюда превратится? Для этого надо, чтобы Шнауцер её побил, и у неё два горба выросли на спине!». — «Что, к Пете пойдешь?». — «Конечно, пойду!».

«Как дела, Алекс?» — встретил меня Петя, попытавшийся выйти из своего кабинета. «Есть, Петя, разговор», — остановил я его, и первым вошёл в его кабинет. — «Что-то случилось, Алекс?». — «Да». — «Что?». — «Петя, ты взял человека, — не сказал я Пете, «что цыплёнка», — бросил его в болото с крокодилами и хочешь, чтобы он яйца нёс! Его жрут все, Петя! А зря! Он очень толковый, грамотный специалист. Он добросовестно лечит больных, а остальные халтурщики, к тому же ещё и агрессивные! Он может и клинику снаружи хорошо репрезентировать! А, если они его сожрут, Петя, кто останется — безграмотная Пусбас?». — «Ты прав, Алекс, у нас почему-то больных уменьшилось на 10 штук». — «Это результат, Петя, неспокойной обстановки в клинике и это выгодно Пусбас. Она скажет тебе, что когда она была одна, всё было хорошо! А вот пришёл этот “новый” и стало плохо!». — «А почему всё же больных стало меньше?» — не понимал Петя. «А потому, что Пусбас быстрее больных выписывает: 3–4 недели и на выписку!». — «А ну-ка давай, Алекс, посмотрим! — забегал Петя. — Где список больных?! Ты смотри, вот сволочь! А где больные?! Алекс, куда больные деваются?!». — «Я же тебе объяснил, Петя, куда они деваются!» — в отличие от соученика по Бердичевскому техникуму Гены Хейфеца, слопавшего «квасолю» у отчима, я объяснил «отчиму» Пете: куда «квасоля», то бишь пациенты делись! «Алекс, что делать?! Я её выгоню!». — «Пока не найдёшь другого врача вместо неё, не надо, пусть работает, но работает не как главный врач! Главный врач — Цаплик, а она пусть работает, как старший врач, кем и была при Клизман! Пусть Пусбас докладывает Цаплику, кого готовит на выписку и почему! А Дегенколб пусть с больными беседует, интересуется: довольны ли они лечением, чувствуют ли себя здоровыми и т. д., если нет, пусть заставит Пусбас и Цаплика продлевать лечение. По медицинским вопросам — главный Цаплик, а по экономическим и настроению в клинике — Дегенколб! С него спрашивай, Петя, за количество больных, тогда меньше будет с Пусбас дружить! И дай ему срок один месяц, не выправит положение в клинике — пусть идёт!». — «Правильно, Алекс! Ания, позови-ка ко мне Дегенколба! — обратился Петя к секретарше. — Спасибо, Алекс, я с ним сейчас разберусь! Зайди потом ко мне ещё».

«Гудрун, наконец, вернулась из Дубаев, как я рада! — сообщила свою радость нам Мина. — Как надоел этот противный Цаплик! Наконец, Гудрун здесь! Хорошая баба — Гудрун! А что хер Шнауцер говорит о Цаплике?». — «Очень его уважает», — разочаровал я Мину. «Да, ты посмотри! Хотя я могу шефа очень даже понять — Цаплик неплохой мужик!» — тут же оценила и Мина — мужика Цаплика!

Дневная конференция началась необычно: зашла перепуганная «хорошая баба» Пусбас, что-то шепнула на ушко «неплохому мужику» Цаплику и вывела его из своего кабинета! Затем вошёл «хороший мужик» Дегенколб и начал издалека: «Я попросил доктора Пусбас и доктора Цаплика не присутствовать на конференции, чтобы им не было неудобно: речь пойдёт о них и о всех! По поручению шефа, херра Шнауцера, я призываю всех уважать доктора Цаплика! И не забывать, что он здесь новый и ему надо помогать!». — «Но он не учитывает наши интересы — интересы коллектива, наше мнение!» — взволновалась психолог — старуха Пендель. «С Пусбас я уже поговорил, — прервал её Дегенколб, — и шеф ей тоже скажет, она должна помогать Цаплику!». — «А она что, не помогает!» — вновь возмутилась Пендель. «Есть сведения, что Пусбас недовольна доктором Цапликом из-за потери своей должности! — вставил Дегенколб. — И этого мы не потерпим — беспорядка в клинике!» — подытожил Дегенколб. Коллектив затих и скис, все согласились, закивали, всеобщий мир был восстановлен! Бунт подавлен, рабы с любовью и послушанием смотрели на хозяина, который «фу» сказал: «этого не кусать»!