Иоахим Новотный - Избранная проза

После обеда — наконец-то пошел дождик и воздух посвежел — Кралик сменил колесо. Он с трудом дотянул до ремонтной площадки рядом с бетонкой. Знакомый звук заставил его поднять голову. На большой скорости автобус Паннаха вошел в поворот и промчался мимо Кралика. Колеса выдавили из стыков между плитами мокрый песок. Впереди, под рулевой колонкой, что-то страшно дребезжало.

Перевод С. Ефуни.

С тех пор, как она обжилась у Андреа, сон ее стал легким, а пробуждение — незаметным. Просто в какой-то точке времени она снова ощущала себя и сразу смотрела на будильник. Ровно без пятнадцати четыре: она привыкла подниматься в эту пору с постели, когда еще был жив Альберт и нужно было не проспать утреннюю смену. Она охотно встала бы и сейчас, но зачем? Сердить Андреа? Хорошая девочка, немного скоропалительная, правда, но все для себя определившая; она нашла себя в жизни и вряд ли нуждалась в помощи. Будильник, современное изделие из пластмассы, зазвонит у нее в комнате ровно без пятнадцати шесть и сразу поднимет ее с постели. Пока она фыркает под душем, встанет и Петер. Его тихие шаги непросто выделить из звуков, наполняющих дом. Ханне это удается, в этом доме она оценила свой слух. А вот Сандра будет жалобно хныкать, когда ее начнут будить. Такая соня, в прадедушку, наверное.

Кухня находилась в другой стороне коридора. Андреа никогда не забывала прикрыть дверь. Но Ханна ощущала напряжение, которое царило за обеденным столом. Андреа вычитала в руководствах, как важно садиться завтракать всей семьей и пить кофе в обстановке домашнего уюта. Этот ее серьезный подход и портил все. Петер с трудом выходил из своего необычайно тихого, но целенаправленного ритма, а Сандра, бедное дите, была такой заспанной, что в нее приходилось запихивать каждый кусок. Ханна могла бы вставать первой и накрывать на стол. Пока Андреа и Петер завтракают, она занималась бы Сандрой. У ребенка было бы время прийти в себя. В половине восьмого они спокойно отправлялись бы в сад. И то слишком рано, думала Ханна.

Но Андреа невозможно переубедить. Мы взяли тебя не для того, чтобы эксплуатировать, сказала она. Ты достаточно поработала, пусть же вечер твоей жизни будет покойным. А Сандра понемногу привыкнет к своим обязанностям.

Ханна не понимала, что это за обязанности для трехлетней крохи — ежедневно в полседьмого утра тащиться за руку из дому. Была бы Андреа ее дочерью, она настояла бы на своем. Но перед внучкой она испытывала какую-то странную робость, которая так и не прошла после приезда. Поэтому она осталась в постели и продолжала прислушиваться к звукам наступавшего дня.

В начале восьмого несколько минут громыхали школьники, сбегая по лестничным пролетам. Затем наступила тишина, которой Ханна боялась. Со стесненным сердцем прислушивалась она к бесконечно медленным, волочащимся шагам фрау Таухниц, которая пересекала над ней комнату, добираясь до окна. Она на добрых десять лет моложе Ханны — и все же старая толстая женщина. И одна в большой квартире. Ханна жалела ее. Она сделала усилие и поднялась с постели. Худо-бедно, подумала она, я еще на ногах. И, слава богу, у меня семья.

Она тихо умылась тепловатой водой. Намазала маслом кусок хлеба и вскипятила чай. Ела и пила стоя. Нужно было найти повод для спешки, потому что трюмо в прихожей каждое утро подстерегало ее, как западня. Дома она лишь иногда смотрелась в настенное зеркало. Свое лицо она изучала время от времени и теперь. Но только отдельные участки: угорь в складке у носа или единственный черный волосок на подбородке. Раньше крестьянскую округлость ее лица подчеркивали крепкие каштановые косы. Теперь темные морщины скрадывали ширину лица. Когда Альберт был еще жив, мужчины иногда оглядывались на нее. Она была стройной и без варикозных вен. Поэтому сзади она выглядела моложе, чем подобало в ее возрасте. Какой же она стала костлявой! И кривоногой! Во второй раз на такое смотреть не захочешь.

Ей послышалось, что на улице кричат. Она быстро пошла в свою комнату, мимоходом разгладила складки на покрывале и выглянула в окно. Две женщины спешили к магазину. Он открывался в полвосьмого, но зато закрывался в пять. Она вспомнила деревенскую лавчонку. Валли работала не от и до, а когда надо было людям. Ах, Валли, где-то она сейчас? Всегда успевала и покупателя обслужить, и лясы поточить. Ханна подумала: лясы поточить — здесь бы и не поняли.

На противоположной стороне улицы плотно друг к другу стояли старые дома то с пологими, то с крутыми кровлями. Их фасады приобрели монотонный серый цвет. Различные формы крыш не смягчали впечатления затхлости и унылости. Чтобы увидеть линию домов на своей стороне, Ханне пришлось высунуться из окна. Блочные дома были построены в шестидесятые годы и как близнецы походили друг на друга, от цоколя до печной трубы. Сначала она путала подъезды. Правда, теперь этого уже давно не случалось.