Иоахим Новотный - Избранная проза

Какое-то время я не мог сдвинуться с места, находясь во власти ощущений, вызванных ее прикосновением. Из крана падали сверкающие капли, и я как зачарованный смотрел на то, как они возникали и срывались вниз; мне почему-то было очень жаль их.

К мучному супу были поданы ломти большого круглого каравая. За столом я опять был один. Старуха растапливала печь хворостом. А женщина все время подкладывала мне бутерброды с маслом.

«Потом еще поешь», — сказала она. Ее взгляд остановился на моих плечах. Я поборол свое смущение уже испытанным способом — перейдя к деловым вопросам.

«Когда буду навешивать черепицу, кто-то должен помогать мне», — сказал я, напуская на себя серьезный вид.

«Конечно», — ответила старуха, как будто она только и ждала этого.

Я поднялся на крышу безо всякой надежды. Все было не так, не по-моему. И когда в помощь мне вместо девушки подошла старуха, меня просто обуяла ярость.

«Немного поживей», — покрикивал я время от времени, а про себя решил: «Ну смотри, я тебя доконаю».

Первую же черепицу, которую я взял из ее рук, я со злостью швырнул вниз. Раздался жуткий грохот.

«Смотреть надо! Выступы ведь на них должны быть, выступы! Что, мне их слюной склеивать?» — взревел я.

Безропотно старуха стала тщательно отбирать каждую черепицу. Выступы отсутствовали лишь у немногих из них, а жаль. Постепенно я стал наращивать темп.

«Давай сразу по две, — крикнул я, — а то тут до вечера придется провозиться».

Я только успевал навешивать. Тогда я потребовал, чтобы черепица подавалась не стопкой, а раздельно. Однако вскоре уже старуха стала задавать темп работе, я же вертелся на крыше, как дятел на суку. Мне удалось избежать своего поражения только прибегнув к трюку. Как бы нехотя я потребовал перерыва. И тут-то я «вдруг» обнаружил еще одну подгнившую доску.

На старуху это не произвело никакого впечатления. Она стояла, протягивая мне очередную партию черепицы, черты ее обсыпанного красноватой пылью лица несколько смягчились, но признаков особой усталости не было. Я встал и разогнул спину. С тоской обратил свой взор на покрытый густой высокой травой луг. Мои мечты, в которых я представлял себя лениво развалившимся в этой траве, были прерваны неожиданно возникшей на лугу косилкой, которую тянула пара низкорослых бычков. Впереди шагала женщина. На косилке, как стрекоза на качающейся ветке, сидела девушка. Легкими движениями она управляла этим сложным агрегатом. Можно было бы рассмеяться. Действительно, такие маленькие бычки, но как же резво они поспевали за женщиной! Я попробовал свистнуть, но на получившийся звук не прореагировали даже курицы, купавшиеся в песке под бузиной. Ну а старуха снова была готова завалить меня черепицей. Чтобы сохранить хоть видимость хозяина положения, я прикрикнул: «Ну, долго еще ждать? Когда же мы наконец продолжим?»

Обедали мы поздно. Мне показалось, что работа везде была закончена одновременно — на лугу, на крыше и на кухне. На тарелке передо мной лежала горячая картофельная оладья. Настоящий плотник, несомненно, должен посыпать эту штуку сахаром, помазать маслом и, прекрасно обходясь без приборов, даже и в присутствии дам, свернуть его трубочкой, руками, вот так.

Обжегся я так сильно, что тут же попытался перебросить блин в другую руку. Он, однако, упал на пол. Старуха и женщина тут же бросились ко мне. Одна схватила меня за правую руку, другая за левую. Обе повернули их ладонями вверх и осмотрели мои пальцы.

«Сильный ожог», — определила старуха.

«У меня еще есть вазелин», — промолвила женщина.

«Никаких вазелинов, — сварливо пробурчала старуха, — свиное сало, только несоленое свиное сало».

Они беспрестанно дергали меня за руки; глаза их при этом ярко блестели. Тут в комнату вошла девушка. В руках она держала тощую серую кошку, что-то нежно нашептывая ей на ухо. Какое-то время девушка, видимо, считала, что на кухне никого нет, она пританцовывала, кружилась. Я и не представлял себе, что она может так непринужденно вести себя. Заметив наконец нас, она опустила руки. Кошка тут же бросилась к лежавшему на полу блину и принялась слизывать вытекающую из него смесь масла и сахара. Женщина выпустила мою руку и запустила в кошку деревянным башмаком.

«Брысь, дрянь!»

Кошка взвизгнула и выпрыгнула через открытое окно.

«Ну зачем так?» — вскрикнула девушка.

«Затем!» — резко оборвала ее мать. Она нагнулась, подняла блин и положила его на тарелку дочери.

«Садись и ешь».