Збигнев Домино - Пора по домам, ребята

При первом же подвернувшемся случае Сташек сел на мотоцикл и поехал в Новую Весь. К нему присоединился Гожеля. Его Зося, хотя свадьба еще не была сыграна, уже поселилась там и приводила в порядок дом, красивый, с небольшим садом, возле самого моря.

— Ну как домик? — допытывался Фелек.

— Красивый!

— Зося выбрала! А ты говорил, что она в деревне не приживется. С сентября пойдет учить детей в школе. Капитан Затора уже договорился об этом с уполномоченным.

— Ну, а свадьба когда?

— Мы уже объявили о помолвке. Зося ждет маму и готовит фату. Но я тут все о своих делах распространяюсь, а ты к Ванде спешишь… Сташек, а из-за этого «Орлика» ты особенно не мучь себя.

— А я и не мучаюсь. Обидно только…

— Да плюнь ты на них. Во всяком случае, этот «Орлик» больше не будет нам показывать Польшу… Ну так что, заглянешь ко мне?

— Я еще Ванду не видел после отпуска…

— Тогда мчись! Она спрашивала о тебе несколько раз, приходила к Зосе.

— Я зайду к вам на обратном пути…

Семья Куцыбалы как раз ужинала.

— Добрый вечер!

— Сташек! — Ванда, сидевшая лицом к двери, первой увидела его.

— Приветствуем, приветствуем! — Куцыбала встал и протянул Родаку руку. — Куда это вы так надолго исчезли?

Он пожал хозяину руку. Чмокнул в ручку хозяйку. Не очень представлял себе, как поздороваться с Вандой. Решился и ей поцеловать руку.

— Что ты! — отпрянула она, покрасневшая, но счастливая.

Поставила ему кружку чая, пододвинула хлеб и тарелку с кусочками копченого угря. В доме было по-семейному уютно.

— Ну как прошел отпуск? — поинтересовался хозяин дома. — Как там дедушка? Может, узнали что-нибудь об отце?

Он не первый раз бывал в этом доме. Здесь многое знали о нем, о его судьбе и его семье. И по-доброму относились к нему. Родак глотнул горячего чая и медленно отодвинул кружку. Помрачнев, опустил глаза.

— Отец погиб под Монте Кассино, — сказал тихо.

Только старый Куцыбала попытался еще вселить в него надежду.

— А ты уверен? Откуда тебе это известно? На войне иногда бывает, что…

— Друг отца вернулся оттуда. Они были вместе.

— Н-да. Тогда другое дело.

— Сначала мама, а теперь отец. Сиротинушка моя. — Жена Куцыбалы всхлипнула, приложила к глазам краешек фартука.

Ванда громко заплакала и выбежала в сени. Сташек не знал, что делать. Встал, отодвинул стул и хотел было бежать за Вандой, но его опередила мать, которая вышла следом за дочерью.

— Садись, сынок. Слезы — это женское дело. А наша дочь очень переживает за тебя. Ты должен знать об этом…

— Я знаю. — Сташек сел на свое место. — Знаю, пани Куцыбала, знаю.

— Ты должен знать, что она порядочная и хорошая девушка. И еще очень молодая.

— Знаю.

— И что она одна у нас осталась.

— У меня она тоже одна… Отец, отдайте ее за меня! Не препятствуйте! Она — самый близкий мне на свете человек. С первой минуты, как я увидел ее в этом доме.

— Ты думаешь, сынок, у меня нет глаз? Я уже давно вижу, к чему идет дело. Но она должна решить это сама. А я? Что я. Я был бы последним человеком, если бы помешал своему единственному ребенку.

Куцыбала поднялся, приоткрыл дверь в сени.

— Мать, Ванда, идите-ка сюда. Всегда вместе легче и грустить и радоваться.

Ванда подошла к Сташеку. Ласково погладила его по лицу.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Бедняжка ты мой…

Старый Куцыбала кашлянул.

— Ну, мать, поищи-ка чего-нибудь в буфете и поставь на стол. И не смотри на меня так, будто видишь меня первый раз. Во-первых, у нас гость. А во-вторых… А, впрочем, что тут говорить вокруг да около! Ты мне, дочка, лучше скажи: хочешь выйти за Сташека или нет?

— Иисус, Мария! Отец, что здесь происходит?

Сташек был застигнут врасплох таким внезапным поворотом дела. Как, впрочем, и Ванда.

— О чем вы, папа? Сташек, в чем дело?

— Не понимаешь? Ой ли, доченька. Ведь я спрашиваю тебя ясно и по-польски: хочешь выйти замуж за этого кавалера или нет? Мы только что успели поговорить с ним кое о чем.

— Это правда, Сташек?

— Правда, Ванда.

Девушка бросилась ему на шею. Поцеловала. Обняла отца и мать, расплакалась и снова убежала в сени. А Сташек за ней…

Вот это была свадьба! Зося — в белой фате с зеленой веткой мирта и огромным букетом самых красивых цветов, какие только удалось разыскать в Новой Веси. Сержант Гожеля — Фелек как раз перед свадьбой получил очередное звание — в габардиновом мундире, с белоснежным шелковым шарфом под воротничком, в галифе и офицерских сапогах. Сташек с Вандой — шафер и подружка невесты — тоже принарядились. Все поляки из Новой Веси были приглашены молодыми на эту первую после войны свадьбу, приоделись, кто как мог. Из соседней Дембины приехали Казик Рашевич с женой Вероникой, а Троцяк, тоже с женой, даже из Гурного. Был и ксендз Бродзинский, который связал новобрачным руки епитрахилью и этому символическому узлу от всего сердца дал божье и свое благословение. Был даже поручик Талярский, которому невеста в свое время отказала, потому что предпочла Фелека. Был Браун, Дубецкий и еще несколько товарищей Фелека по батальону. Ждали майора Таманского и капитана Затору. Жених, расстроенный их опозданием, все время вставал со своего почетного места и поглядывал на дорогу, ведущую в сторону Зеленого.