Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

Рост производительности труда, соревнование, технические усовершенствования, а в последнее время массовое возвращение шахтеров-реэмигрантов с чужбины — все это сказалось на увеличении угледобычи, на расширении экспорта. А возможность в перспективе еще больше его расширить не могла не повлиять и на судьбу портов.

— И вот наконец дошла очередь и до нас. До Дарлова, до Устки, до Колобжега и Оликсны. Как на ближайшее будущее, так и на более отдаленное, есть уже разные планы. Со временем мы, может, перейдем на мелкотоварный вывоз. Во всяком случае, постановление об этом имеется, и уголь поможет нам встать на ноги.

Оказалось, Уриашевич не только с новой картой Польши не знаком, но и газет не читает. Для него было новостью, что на днях из Франции и Вестфалии на родину выехало несколько тысяч шахтерских семей.

— Да ведь об этом все газеты трубят! — воскликнул Биркут.

— Я как-то не обратил внимания.

— А твои знакомые? О чем же вы разговариваете? И вообще, с кем ты компанию водишь? — Он еще раз хлопнул его по колену и, по-прежнему смеясь, хотя и с меньшим добродушием, прибавил: — Других друзей заведи, Уриашевич! Не то плохо будет! — Он любил повторять это выражение.

Вместе с Биркутом вошел Анджей в министерство морского флота. Биркут усадил его на стул в коридоре.

— Вчера я тут до обеда проканителился, почти все уладил, вот только еще к одному типу заскочить надо, черт его понес вчера не то на съезд, не то на конференцию. Пойду узнаю, примет ли сейчас, а нет, так вернусь, и поболтаем.

Дверь он притворил неплотно, и было слышно, как просит, чтобы о нем доложили. Вскоре он вышел, извинился и попрощался с Уриашевичем: директор департамента, которого накануне Биркут не застал, требует его немедленно к себе.

— Дорогуша, сколько я тут понасиделся, под этой дверью! — Поежился он при одном воспоминании. — А теперь стоит появиться в коридоре, и тебя, как пылинку в пылесос, в этот кабинет затягивают! — Биркут положил Анджею руку на плечо, заглянул в глаза и сказал без улыбки: — Я не спросил тебя, чем ты занимаешься, но раз молчишь, значит, похвастаться тебе нечем. Из тебя отличный инженер выйдет, приезжай ко мне. Не таким, как ты, предлагал я это, нам люди позарез нужны! А тебя, Уриашевич, я, как родного брата, приму. Тебя море ждет, порт, работа, славный городишко, ну и дружба моя. И в придачу — мизерное жалованье, но замечательное будущее. Будущее у нас с тобой — прекрасное. Ты подумай об этом. А лучше — без долгих размышлений приезжай!

— Может, позже приеду, — уклончиво ответил Анджей.

Ему не хотелось расставаться с Биркутом, и он задержал его руку в своей. Столько надо ему рассказать! Но дело, которое целиком его поглощало, Биркута едва ли могло заинтересовать.

— Может, потом, попозже, — повторил он.

— Смотри, не опоздай! — сказал капитан на прощанье. — Когда порт заработает полным ходом, будет уже совсем не то.

Войдя в кафе, Анджей снял кожух, взял у гардеробщика номерок и только тогда окинул рассеянным взглядом зал. Для дяди еще рано. Иоанны тоже нет и вообще никого из тех, кого бы хотелось видеть. Он занял столик недалеко от входа. Но от двери дуло. Поискав глазами, куда бы пересесть, он заметил другой зал в глубине и, захватив газеты, которые купил, расставшись с Биркутом, перекочевал туда. На пороге он помедлил: и тут никого! А он так ждал встречи! Сжав зубы, сел к стене. Напротив мужчина толковал что-то молоденькой девушке, которая слушала его с улыбкой на сияющем лице. Уриашевич развернул газету. Но и сквозь газету ощущал присутствие этой пары, видел улыбку, которая напоминала ему другую. Разозлившись, что не может взять себя в руки, он вскочил и в третий раз поменял столик.

«Совсем спятил, — подумал он с раздражением. — Веду себя, как последний дурак!»

И снова уткнулся в газету. Как всегда, он безучастно пробегал глазами заголовки. Сообщения о легализации гражданских лиц, о конференции в Москве, о восстановлении страны. Ничего особенного, то же, что вчера и позавчера, так, по крайней мере, ему показалось. Но вот на третьей полосе статья о том, что говорил Биркут. Об угле. О неуклонном росте добычи и перспективах экспорта. Он прочел ее одним духом и пробормотал: «Интересно. Даже очень! Особенно если вдуматься».

Из задумчивости вывело его появление дяди. Он стоял перед ним в шубе, со шляпой в руке и, едва успев поздороваться, сунул два пальца в жилетный карман.

— Может, присядете? — спросил Анджей.