Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

— Загадочная история!

Там, в одном из этих населенных пунктов, предстояло поселиться и ему. Что другого выхода нет, он с Рокицинским сразу согласился. Но в качестве кого поедет он туда, на какие средства будет существовать? Это еще надо обмозговать. Перспектива жизни в деревне или захолустном городишке его не пугала. Большие города плохо на него действовали после восстания. И Варшава, с ее несколькими сохранившимися улицами и уцелевшими кое-где домами, тоже, хотя на свой лад. Тем не менее, определив по карте, что до Сохачева всего пятьдесят километров, он обрадовался. Это его удивило. Он закрыл глаза, заткнул уши. И так в задумчивости просидел с четверть часа, совсем как после капитуляции Варшавы в концлагере. Но тогда у него перед глазами стояли улицы, полыхающие огнем, а сейчас мелькали люди, автобусы, повозки, улицы, где он недавно был, дома и квартиры, которые посетил после возвращения. Даже кафе припомнилось не то, куда он заходил во время оккупации, а другое, где они с Иоанной разговаривали о Галине Степчинской. При мысли о юной балерине его в жар бросило.

— Какого черта я думаю о ней!

Он же собрался уезжать. Подумаешь, улыбнулась; она, по словам Иоанны, пользуется успехом, значит, просто из кокетства. Но, несмотря на эти доводы, Анджей вдруг понял, что не двинется из Варшавы, пока с ней хотя бы не познакомится.

— Ну, путешественник, далеко уехал? — положил ему Хаза руку на плечо. — Я уже два раза обернулся.

Заглянул он на кухню за кофейником, но уходить не торопился. Развалившись на матраце Анджея, прислонился голой спиной к стене, вытянул босые ноги. И зевал поминутно.

— Напрасно ты отказался, блондиночка что надо!

— Твоя знакомая?

— Угу! — И он так отчаянно зевнул, что Анджей с трудом разобрал его вопрос: — Зачем тебе карта понадобилась?

— Да так просто. Хочу на работу устроиться в провинции где-нибудь…

В наступившей тишине Хаза громко пукнул.

— Перед сном все равно проветривать будешь, — оправдываясь, сказал он и прибавил: — А работа, связанная с риском, с эдакими сильными ощущениями, тебя не привлекает?

— Нет.

Наконец Хаза решился и встал.

— А что это за работа? — поинтересовался он.

— В школе, по-видимому, — неожиданно для себя самого ответил Анджей.

Хаза зевнул во весь рот, словно даже мысль о подобной перспективе нагоняла на него тоску.

— Хочешь кофе?

Анджей поблагодарил, но отказался: после кофе он плохо спал.

— Эх, не понимаешь ты, в чем смак! И зачем ты только на свете живешь? — засмеялся Хаза.

Он подтянул пижамные штаны и с кофейником под мышкой и электрошнуром через плечо вышел из кухни.

Утром Хаза разбудил Анджея: готовил завтрак для себя и своей знакомой.

— Не спишь? — спросил он. — У меня к тебе просьба.

— Да, слушаю.

— Я спешу очень: надо дамочку отвезти, а потом — в гараж, будь он неладен! Приведи, пожалуйста, немного в порядок комнату.

Женщина, которая приходила к нему убираться и готовить обед (Хаза очень любил ее стряпню), с неодобрением относилась к визитам подобного рода и ни к чему не притрагивалась, если в комнате оставались следы ночных оргий. Поэтому Хаза обычно сам приводил все в божеский вид.

— Может, и ты торопишься?

— Ничего, успею, — буркнул Анджей.

Он встал и, когда шаги Хазы затихли на лестнице, первым делом настежь распахнул окно. Комната пропиталась приторно-сладким, чуть тухловатым запахом духов. Уриашевич вышел на кухню, дожидаясь, пока комната проветрится. Сделав то, о чем просил его Хаза, он оделся и, с трудом проглотив завтрак, выскочил на улицу. Но отвратительный, тошнотворный запах преследовал его и здесь.

— Уриашевич!

Метрах в ста из очереди на автобусной остановке кто-то махал ему рукой. Анджей посмотрел: Биркут! Широкоплечий, чуть-чуть косящий детина с угреватой кожей и зычным голосом. Он, он! Анджей заторопился.

— Ба! Никак, ты адмиралом стал! — воскликнул он.

Ян Биркут, инженер и уже старший ассистент в политехническом институте, в ту пору когда Уриашевич поступал туда, уволенный за радикальные убеждения, а накануне войны арестованный в Гдыне, был в морской форме.

— Адмиралом? — засмеялся он и, заметив свободное такси, остановил его. — Садись, подвезу, — не спрашивая куда, бросил он, освобождая Анджею место рядом, и назвал шоферу адрес. — Вырвешься на сутки какие-нибудь в Варшаву, а время так и бежит. — Он взял Анджея под руку, притянул к себе дружески и, вспомнив его слова, хлопнул по колену. — Адмиралом не адмиралом, а капитаном — это точно! Начальником порта в Оликсне! Да вот беда, начальник функционирует, а порта все нет! — И, окинув Анджея быстрым, но пытливым взглядом, добродушно пробасил: — Смотри, плохо будет, если не знаешь, где эта Оликсна!