Ольга Бондарева - Жизнь в четырех собаках. Исполняющие мечту

С порога квартиры я уверенно и твердо заявила супругу, что борзую девочку пора забирать. Сначала он обомлел от неожиданной вести, затем забегал по квартире: муж воздевал к потолку руки и просил меня одуматься, пока не поздно. Но я держалась непреклонно. Супруг приводил всевозможные доводы «против». Мне приходилось туго, и тогда чутье посоветовало обратиться за поддержкой к сынку. Пятилетнее создание невинно заявило, что девочку надо срочно выкупить. Для супруга сын является непререкаемым авторитетом, самым важным человеком в жизни, поэтому все, на что муж решился, это отметить: «Сами будете с ней возиться».

На следующий день я и сын прибыли к Натель. В просторной многокомнатной квартире нас встретили два очаровательных творения природы: бабка и мать щенков.

Колоритные — красного и муругого окрасов — борзые поражали воображение своей неземной, воистину божественной красотой. Притом в большей степени, чем с киноэкрана или картинного полотна. Ярко-красный у бабки и муругий у матери — то есть красный с редкой черной остью — окрасы томно переливались в бронзовых лучах заходящего осеннего солнца, что светило сквозь окно и придавало изысканности природным плащам, в которые были одеты животные. Они и впрямь выглядели наряженными в верхние одежды, поскольку у каждой щипец, грудь, живот и ноги ниже локотков были белыми.

Стройные и высокие, грациозные и величественные, интеллигентные и не высокомерные, умудренные нелегким многовековым опытом своих поколений, борзые внимательно изучали нас пронзительным взглядом красивейших — огромных и навыкате, черных, блестящих, влажных — глаз. Скачав визуальную и энергетическую информацию, они плавно приблизились, чтобы обнюхать и тем самым получить последние сведения о прибывших людях. Исполнив задуманное и оставшись, судя по всему, довольными будущими хозяевами своего потомка, собаки полизали моего маленького сыночка в нос, от чего тот пришел в полный восторг. Он громко засмеялся, подпрыгнул на месте и захлопал в ладошки. Царственные особы в ответ приветливо махнули доходящими до пола хвостами, украшенными длинной, тончайшей, свисающей волнами шерстью, и снисходительно заулыбались: «Совершенно не владеет чувствами. Ребенок — что с него возьмешь…» Борзые важно удалились с видом исполненной миссии.

Натель провела меня и сына в дальнюю комнату. Там, в углу, посреди белых пеленок, уложенных на полу, мы увидели сплошное черное пятно, из которого торчала головка одного из щенков. Она уставилась на нас мутными, но серьезными глазами крохотного волчонка. Натель удивленно воскликнула: «Ваша вас узнала!» Она выхватила за шкирку щенка и отдала мне в руки. В то же время пятно стало деформироваться и превратилось в семь борзых малышей. Я ожидала взять на руки огненного окраса комочек (ведь только что видела красных предков!), а мне всучили «Черную Ноченьку» — так впоследствии я часто звала свою первую борзую. На мой понятный всем присутствующим немой вопрос, читавшийся в расширенных глазах, находчивая, быстро мыслящая и общающаяся скороговоркой Натель без промедления ответила, что детки пошли окрасом в папашу. Отец их, дескать, такой же красивый и такого же темно-шоколадного цвета, как… недолго думая, она указала пальцем на расположенный по центру комнаты полированный стол. Стол мне не очень понравился, да и недоставало ассоциативного мышления, чтобы разглядеть в предмете мебели русского псового борзого кобеля. Но я уже не могла упустить мечту, копошившуюся в моих объятиях, страстно лизавшую мою щеку и успевшую на радостях увлажнить мой новый свитер.

Детство я провела в общении с охотничьими собаками — курцхаарами (их еще называют «легавыми» и «легашами»), так как отец и дед были заядлыми охотниками на пернатых. Меня еще семимесячной малышкой нередко оставляли одну на улице под присмотром кобеля курцхаара по кличке Хэль, и тот никого не подпускал к детской коляске в радиусе двадцати метров. Он страшно рычал на прохожих, нарушавших определенную им на глаз границу, и не отлучался с поста до возвращения бабушки (матери отца) из магазина. Хоть бабушка и полагалась на Хэля в вопросе моей охраны, ее уму подобное поведение пса было непостижимо.

Дело в том, что Хэль при любом подвернувшемся удобном случае не упускал ни единой возможности выскользнуть в открытую калитку забора и убежать к своей любимой подруге Мисс, которая была той же породы, что и он, и жила у друга отца через две улицы.