Ольга Бондарева - Жизнь в четырех собаках. Исполняющие мечту

Мне приснилась осенняя роща, полная опавших багряных и золотых листьев и голых унылых деревьев. Было безветренно. Свободное от облаков, темнеющее синее небо отчетливо проглядывало сквозь переплетения обнаженных коричневых веточек. Солнце уплывало в темно-красный закат. Стылый воздух был насыщен запахами увядшей травы, прелой листвы и грибов. Мы с мамой шли по краю глубокого оврага, который когда-то был руслом небольшой речушки.

Параллельно нам, по противоположному краю оврага трусила мелкой рысцой Анфиса. Пару раз девочка спускалась на дно оврага и пыталась взобраться на нашу сторону, но крутизна подъема мешала, а большая ширина оврага не давала его перепрыгнуть. И тогда моя ушедшая борзая сообразила, как действовать. Она поднялась обратно на свой обрыв, спуск с которого был более пологим, чем с нашей стороны, и побежала вдоль оврага, набирая ускорение. Прилично разогнавшись, Анфиса молнией метнулась в овраг и на большой скорости пересекла его наискосок. Ей удалось достичь другого берега давно пересохшей речки, и она очутилась неподалеку от нас. С сияющими от счастья глазами Анфиса ринулась ко мне. Девочка остановилась рядом со мной и прижалась ко мне боком. Я плавно опустила руку ей на спину и… проснулась.

Сон вещал, что Анфиса вернется ко мне из другого, противоположного мира. Хоть это и трудно, но она сообразит! Сновидение могло означать и другое: душа Анфисы скучает и стремится встретиться с моей душой во сне. Но верилось в лучшее. Возможно, я понапрасну обольщалась, но мне обольщаться хотелось!

Утро началось с обдумывания плана действий. «Щенок русской псовой борзой», — легко произнести, но трудно достать. Дело в том, что к описываемому периоду в области, кроме моего Сармата, не осталось ни одной породной борзой детородного возраста, имеющей документы РКФ о происхождении. Иными словами, щенка в моем регионе взять было не у кого, и вязать Сармата было не с кем. Я почла бы за великое благо найти Сармату достойную пару и получить девочку от своего кобеля. Сармат, как показало время, был производителем препотентным (передавал себя в потомках), поэтому воображаемая мной девочка и внешне, и манерами, несомненно, походила бы на отца, следовательно, и на Анфису. Она вполне могла стать настоящей Анфисой — вернувшейся Анфисой. Но, обзвонив знакомых борзятников и клубы, я с сожалением констатировала, что такого шанса судьба мне не уготовила и надо искать другие пути соединения с мечтой.

Немаловажно уточнить, что к щенку у меня были некоторые, но определенные требования. В жилах моих борзых текли выдающиеся местные и столичные крови. Они имели отличные родословные, были в свое время высоко оцениваемы экспертами. Кроме того, мои собаки отличались немалым ростом, крепким костяком и широкой грудью. Иными словами, я привыкла лицезреть настоящих борзых волкодавов. Какая-нибудь мелкая — низкорослая, тонкокостная и лещеватая (узкогрудая) — борзая девочка не смогла бы заменить мне Анфису. Тем более быть ею. Она не утешила бы мою страждущую душу.

Найти человека, который бы вел правильную линию борзых, поддерживающую в себе сочетание красоты, рослости, мощи, силы и охотничьих качеств породы, представлялось мне делом весьма сложным. Где искать такого борзятника — такого, на вес золота, заводчика, — я понятия не имела.

И тут логика жизни подала мне верную идею — искать следует в столице! Но оставался вопрос: «Кто подскажет адрес нужного заводчика?»

Мне была известна одна женщина — местный кинолог. Всю жизнь она вела другую породу борзых, но русские псовые оставались ее неискоренимой слабостью. Моя знакомая за свою жизнь побывала в качестве эксперта во многих городах, на многих выставках собак. У нее имелся обширный круг знакомых в среде борзятников. Мы давно не виделись. У каждой из нас были свои заботы и проблемы. Но борзятник, если он настоящий, всегда поможет другому борзятнику. Я знала номер ее домашнего телефона, и еще я верила, что она обязательно меня поймет и подскажет.

Большое любящее сердце и страстная душа этой женщины покровительствовали всему собачьему роду. Она сама не единожды теряла любимых питомцев, но находила в себе силы вновь и вновь выращивать прекрасных борзых. Кинолог воспитала далеко не одного щенка, а скольких произвела на свет как заводчик, и не счесть! Целый клуб на несколько сотен борзых душ создала!