Энн Пэтчетт - Прощальный фокус [litres]

– Меня в его честь назвали, – пояснил Гай на случай, если Сабина не догадалась.

– Тебе повезло, – заметила Сабина.

– Я печенье испекла, – сказала Дот. – Хотите по стаканчику молока с печеньем, ребятки?

Сабине это предложение показалось полной нелепостью, пародией на добрую бабулю из телесериала. Но при упоминании еды мальчики явно оживились. Издав одобрительное, хоть и не особо членораздельное мычание, они сняли куртки и сели за стол. Дот налила им в высокие стаканы молока – белого, как их зубы.

– Ну и что ты поделывала весь день? – спросила Дот, выкладывая на тарелку печенье.

– Разглядывала вещи Парсифаля, книжку читала. – Сабина надеялась, что ее не спросят, о какой книжке речь. Хотя кто знает – вдруг братья Харди окажутся подходящей темой для светской беседы.

– Тетя Берти говорит, что у вас потрясный дом в Лос-Анджелесе, – сказал Гай. Сабина взглянула на него. Щеки горят, розовеют лососиной, густые, прямые волосы отливают блеском.

– Да, дом хороший.

– Хотел бы я в Лос-Анджелес съездить, – сказал Гай. – Потусить и все такое. Можно к вам я когда-нибудь заверну?

– Конечно, – сказала Сабина, хотя и не очень представляла себе, как общаться с подростком, если это не твой собственный подросток. Мальчику из Небраски крупные неприятности в Лос-Анджелесе гарантированы. Ничем хорошим это кончиться не может. А потом ей вспомнился Парсифаль.

– Ну а ты, Го? – спросила Дот. – Тебе хочется в Лос-Анджелес?

– Он ни в жизнь не поедет, – вмешался брат.

– Поеду, – сказал Го. Щеки его пламенели, как от пощечины. Алый рот. Темные волосы вьются, как у его дяди. Дядя – как непривычно думать так о Парсифале! Он ведь и знать не знал, что он дядя. А может, догадывался?

– Дом у меня просторный, – сказала Сабина. – Приезжайте и живите оба.

– Я с ним нянчиться не буду! – бросил Гай.

– Га-а-ай… – вполголоса протянула Дот, стараясь вложить в короткое слово максимум выразительности.

– Никто тебя и не просит, – невозмутимо парировал Го.

– Да все равно он из дома ни на шаг, – сказал Гай, обращаясь к Сабине. Сейчас мальчик был похож на охотничьего пса. Учуял добычу и остановиться уже не мог. – Он у нас мамочкина радость!

Абсурдная нелепость этого выпада застала Сабину врасплох, и лицо ее уже начало расплываться в улыбке, прежде чем она спохватилась, что улыбка в данном случае неуместна. Это что, обвинение в страшном преступлении? Да что может быть лучше, чем быть Мамочкиной радостью? Но Го среагировал мгновенно – движением быстрым, как мимолетная улыбка Сабины, он привстал и потянулся через стол к брату. Казалось, тело его действует само по себе, автоматически. Гай, может, и более крепкий, но все равно младший из двоих, отпрянул от надвигающейся угрозы.

Но оба замерли, услышав голос Сабины. Та превосходно умела обращаться с мужчинами. Этому поневоле учишься, когда все вокруг, включая малых детей, считают тебя неземной красавицей.

– Ты про маму, да? Я с ней повидалась вчера ночью, знаешь? – Голос Сабины звучал успокоительно, точно колыбельная. Мальчики вновь опустились на свои стулья. – Среди ночи я проснулась, гляжу, а она на кухне. Она так похожа на вашего дядю. Ну просто вылитая! И ты вылитый Парсифаль в молодости, – сказала она, отдав этот приз Го. – Я в первый раз видела вашу маму, но из-за сходства показалось, будто я ее всю жизнь знаю.

Они даже не слушали ее толком, просто впитывали ее слова. В магии важно не столько удивлять публику, сколько управлять ей. Отвлекаешь внимание зрителей, а потом неожиданно возникаешь у них за спиной. Они не спускают с тебя глаз, каждую минуту ждут подвоха, а ты ведешь их по ложному следу, заманивая в ловушку. Люди жаждут, чтобы их поразили, хотя и сопротивляются этому. Но вот они поражены и отныне – в полной твоей власти. Намечавшийся кулачный бой за кухонным столом был забыт. Мелькнул и пропал – как паводки в Туэнтинайн-Палмс.

– Сколько вы у нас еще пробудете? – спросил Го, теперь участливо и благодарно.

– Не знаю пока. Как пойдет.

Ответ был не из удачных: Дот и мальчики понурились, словно испугались, что их плохое поведение может заставить Сабину отправиться собирать чемоданы.

– Давайте-ка, ребятки, вы освободите нам стол, и Сабина мне поможет с ужином. Сможете вы посмотреть немножко телевизор вместе, но так, чтобы не поубивать друг друга?

– Легко, – сказал Гай. Он встал, потянулся и взял с тарелки брата печенье. Брат, умиротворенный недавним торжеством справедливости, на этот раз стерпел. Одинаковой шаркающей походкой они вышли из кухни.