Энн Пэтчетт - Прощальный фокус [litres]

– Мне солгали?

Она замотала головой:

– Нет. Китти. Когда я вернулась из Калифорнии, сказала, что ее фотография стоит на его ночном столике. Ну не могла я ей сказать, что на самом-то деле она в коробку была сунута, вперемешку с разными другими. Мы-то с тобой знаем – чудо уже то, что фотография нашлась в доме, но для нее ведь это так важно было – верить, что фотография стояла прямо у его кровати, что он все время глядел на ее карточку, что думал о ней…

На секунду Дот в волнении запнулась.

– Детей моих я люблю, – продолжала она. – Спроси кого угодно – это так. Но если строго между нами, то я тобой восхищаюсь за то, что ты не стала рожать. Сколько мук от них терпишь, господи, и нет этому конца, честное слово, бесконечная, вечная мука!

И Сабина ясно ощутила, как в эту самую минуту в Фэрфаксе ее родители ровно то же самое говорят о ней. Она взяла из рук Дот лошадку, поставила на полку.

– А не выпить ли нам чего-нибудь, как считаете?

– О! – пробормотала Дот, выныривая из своих печальных грез. – Вот это ты дело говоришь!

Откуда-то из недр кладовки Дот достала бутылку «Джека Дэниелса», и они вдвоем уселись за маленький кухонный стол со своими стаканами и мыслями об утрате. Виски заставил Сабину вспомнить исповедь в баре «Шератона» и исправительное заведение для мальчиков в Небраске, и она уже собралась подробнее расспросить об этом, но тут распахнулась задняя дверь. Снег ворвался в кухню с такой прытью, что линолеум из бледно-зеленого тут же превратился в белый. Берти и Хаас вернулись с пиццей.

Всю суматоху с доставанием тарелок и салфеток Хаас переждал, стоя у двери и не снимая засыпанной снегом шапки. Сабина решила, что возле выхода – его излюбленная позиция и что при любом пожаре он, всего вероятнее, окажется в числе выживших.

– Я домой поехал, – сказал Хаас. – Работы проверять.

– А поужинать ты не хочешь? – спросила Дот.

– Да я там перекусил, пока ждали. Так что в дорогу готов.

Сабина поблагодарила его за то, что встретил и привез, а он заверил, что это пустяк и благодарности не стоит. Берти одарила его сдержанным поцелуем, и Хаас отбыл.

– На дорогах, наверное, беда.

Дот встала, чтобы положить всем еще пиццы.

– По радио сказали, уровень осадков – десять-двенадцать дюймов.

Берти казалась немного раздосадованной, не то отъездом Хааса, не то тем, что сама с ним не уехала. Ей под тридцать, неужто она не имеет права уехать с собственным женихом!

– Пока нас не было, Китти не звонила?

Дот покачала головой:

– У сестры твоей дела.

– Да какие, к черту, там у нее «дела»! Это у Говарда – «дела»!

Берти не то чтобы швырнула вилку на стол, но опустила ее жестом довольно-таки решительным.

– Как бы там ни было, не думаю, что это повод в присутствии Сабины повышать голос. Давай хотя бы на один вечер прекратим распри и покажем, какая мы дружная семья!

Берти вновь взяла вилку и стала рассеянно ковырять ею сыр.

– Не понимаю, почему мне запрещают говорить о Китти!

– Мы о ней без конца говорим, и ни к чему хорошему это не приводит! Чужие поступки на себя не примеришь, – устало сказала Дот. – Я жизнь свою на это угрохала.

Берти внезапно повернулась к Сабине.

– А у тебя сестры-братья имеются? – попыталась она направить беседу в более безопасное русло.

Ее кудрявые волосы были мокры от растаявшего на них снега и поблескивали, словно сбрызнутые лаком.

– Нет, я одна, – ответила Сабина. – Наверное, родители посчитали, что и одного ребенка достаточно.

Дот и Берти молча смотрели на нее, ожидая развития темы, но его не последовало. А они-то надеялись, что заданный вопрос уведет разговор в сторону от их собственных забот и тревог. Но этого не случилось, и теперь Феттерсы не знали, как быть дальше. Сабина была бы рада узнать, что там за история с Китти, но если Берти и готова была ее рассказывать, то Дот явно не желала слушать. А кроме того, Сабина прилетела в Небраску совсем не ради Китти. Ей не терпелось вновь очутиться в спальне Парсифаля, полежать там, глядя в потолок, тот самый, в который когда-то глядел он.

– Сказать по правде, я жутко устала! – сказала Сабина, полупритворно потягиваясь.

– Дорога выматывает еще как, – с облегчением подхватила Дот. – Да и то сказать, период у тебя не из легких. Так что можешь не доедать. Ты ведь наелась?

Сабина ответила, что и не была особенно голодна.

– Конечно, конечно, детка! Такой длинный день все мы прожили… Отправляйся-ка ты в постель! Если что надо, кликни. Я пока не ложусь.