Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

Потому что, когда ты прекрасен и все вокруг в равной степени обворожительны и прекрасны, красота неизбежно теряет очарование. Она становится нормой, чем-то обычным и поэтому невзрачным и даже скучным, и ты отнюдь не считаешь себя красавцем, и всех окружающих — тоже, а любовные утехи с кем-то непривлекательным и невзрачным возбуждают не больше, чем чтение газетных страниц, целиком посвященных поминкам, дням рождения и свадьбам. Ты понимаешь, что все это пресно и скучно, но при этом ты знаешь, что когда-нибудь сам неизбежно окажешься в каком-то из данных разделов.

Люди в том городе жили мирно и безмятежно и поэтому — долго. Хотя и слегка скучновато. На самом деле ужасно скучно.

* * *

И вот однажды случилось великое наводнение, и река, что начиналась высоко в горах, протекала сквозь темный дремучий лес и в конечном итоге впадала в большое озеро посреди города красивых людей, вышла из берегов. Молодая пастушка, жившая в хижине в горах, пришла к реке прополоскать рот (она так делала каждое утро), но как только она наклонилась к воде, бурный поток сбил ее с ног и увлек за собой. Она даже не поняла, что случилось. А когда вынырнула на поверхность, оказалось, что она уже не в реке, а в большом чистом озере, и на берегу стоят люди. Такие красивые, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Пастушку звали Дафна, и хотя с точки зрения физиологии и анатомии все у нее было в норме, то есть без ярко выраженных патологических отклонений, все-таки надо признать, что когда Бог раздавал людям хорошие внешние данные, ее очередь подошла явно не в первой десятке и даже не в первой сотне. Нос у нее был слегка свернут на сторону, уши — немного великоваты в соизмерении с головой, зубы — кривые (некоторых не хватало), глаза не то чтобы критично косые, но косоглазие все же имело место.

— Кто ты? — спросила у Дафны молодая женщина такой поразительной красоты, что Дафна даже не сразу сумела ответить, потому что и вправду была сражена.

— Ты откуда? — спросил молодой мужчина, настоящий красавец с крепкими мускулистыми руками, длинными золотистыми волосами и пронзительными голубыми глазами.

— Я собиралась прополоскать рот, и...

Дафна не сумела договорить, потому что все люди, стоявшие на берегу и не сводившие с нее глаз, издали общий возглас восхищения.

— Обворожительный голос, — сказал кто-то из них.

— Она такая красивая, — сказал кто-то другой.

— Кто? Я? — Дафна обернулась, уверенная, что у нее за спиной из воды вынырнул кто-то еще, но там не было никого. Выходит, они говорили о ней.

Жители города отвели Дафну в ближайший от озера дом, сами выкупали ее в ванной, уложили в постель и укрыли мягким одеялом из гусиного пуха. Дафна заснула мгновенно. Как и многие до нее, она открыла для себя блаженство спокойного сна, знакомое людям, которые знают, что такое всеобщее обожание.

Наутро ей подали завтрак в постель: свежие фрукты и травяной чай.

Его принесла молодая пара, совсем еще юные мальчик и девочка. Они в жизни не видели такой прелестной, очаровательной и желанной женщины, как Дафна. Уже то, что они находились рядом с таким обольстительным созданием, повергало их в чувственный экстаз, известный только героям самой изысканной эротической литературы. Они буквально сходили с ума от желания.

Мальчик весь трепетал, поднося сочную кисть винограда к шершавым, обветренным губам Дафны, а девочка обмирала от сладострастного восторга, глядя на красную прожилку лопнувшего сосуда на кончике носа обворожительной гостьи. Как это обычно бывает в такой ситуации, уже через пару секунд все трое сплелись на постели в клубок безудержной пылкой страсти и столь же безудержного удивления. Это был тот редкий случай, когда все участники сексуального действа думают про себя абсолютно одно и то же: «Неужели это происходит со мной?! Неужели мне выпало такое счастье?!»

Дафне жилось замечательно. Когда в городе стало известно, что эта богиня охотно снисходит до определенного рода потребностей простых смертных и в своей беспредельной божественной щедрости одаряет собою всех страждущих, каждый стремился — нет, не просто стремился, а был преисполнен непоколебимой решимости — приобщиться к сему источнику небывалого наслаждения, который они почитали за воплощение мистического сексуального начала.

Разумеется, Дафна немного скучала по дому, и иногда ей хотелось вернуться в свой маленький домик в горах, и непременно сходить в поселок на той стороне холма, и рассказать деревенским девчонкам о своих приключениях. Тогда бы они точно заткнулись! Только никто все равно не поверит. Ей и самой как-то не верится.