Андраш Беркеши - Друзья

Не знаю, по какой причине в течение нескольких лет мы с тобой не встречались и даже не переписывались. Но мне хочется верить, что наша дружба — не из тех, которые не выдерживают испытания временем. Правда, сейчас отношения между людьми все чаще строятся на корыстных расчетах. Истинная же дружба встречается крайне редко. Тому есть несколько причин. Когда друзья детства становятся взрослыми и женятся, их интересы, зачастую перестают совпадать, отчего и возникают конфликты. А если к тому же и жены их не ладят между собой, узы дружбы могут ослабеть, а то и совсем оборваться, как это бывает сплошь и рядом. Но я думаю, нам это не грозит, по крайней мере я и доныне считаю тебя своим другом.

У нас дела неважнецкие. Живем все в той же промозглой берлоге под самой крышей. Квартиру обещают через три года. Но где гарантия, что через три года мы действительно что-нибудь получим? Ведь нуждающихся слишком много. И что станет за это время с Миклошкой? У него бывают приступы удушья, и врачи советуют сменить климат. Так что, хотим мы или нет, но из Будапешта нам придется уехать. Здоровье ребенка — прежде всего. Я слышал, что у тебя нет главного инженера. Я вовсе не хочу сказать, что мечтаю стать главным инженером фабрики в Бодайке. Прошу только ответить, можешь ли ты взять меня на работу. Тереза сейчас занимает должность начальника финансового отдела в торговой фирме. Может быть, и для нее сыщется работа по специальности? Я думаю, что в Бодайке легче получить квартиру, чем здесь, в Будапеште. Собственно говоря, мне, вероятно, причитается какая-то компенсация, ведь мой родной дом сожгли во время контрреволюции. Вообще-то, раньше мне это в голову не приходило, я только сейчас об этом подумал. Впрочем, компенсацию надо требовать от тех, кто сжег дом. Ну да ладно! Не буду больше утомлять тебя своими сетованиями. Прошу тебя, ответь по возможности скорее. Обнимаю.

Имре Давид засучил рукава. Выработал четкую концепцию, составил программу действий.

— Никуда не годится, — сказал главный инженер Хегедюш. Этот бледный, лысый сорокапятилетний человек с больным желудком имел хорошие связи в министерстве. После смерти жены он начал пить, стал суетливым я вспыльчивым. — Знаешь, что это такое, товарищ Давид? Новый зубной протез во рту мертвеца. Прекрасная вещь, но в данном случае бесполезная. — Он тихо захихикал. — С кем ты собираешься осуществить свои проекты?

— С людьми, — ответил Имре Давид.

— Бог мой! — всплеснул руками Хегедюш. — Святая наивность! С людьми! Да где у этих людей сознательность? Я тебе откровенно скажу: если бы наш рабочий класс действительно был таким сознательным, каковым его возглашают в партийных реляциях, у нас не возникло бы проблем с трудовой дисциплиной. Но ведь этих людей интересуют только деньги. Это единственное, что их держит на фабрике, и они уйдут со спокойной душой, если где-то им предложат больше. Скажи любому из них: «Человече, ведь эта фабрика — твоя, не уходи, работай!» Знаешь, что он ответит?.. «Клал я на эту фабрику с высокой колокольни! Моя фабрика там, где мне платят по-божески». Вот так-то. А ты взгляни на наши станки. Это же металлолом! Их списали еще двадцать лет назад. А когда будет реконструкция? Когда у государства найдутся такие средства — десятки миллиардов? Да ты просто блаженный, если собираешься творить чудеса с подобной техникой и безграмотными недоумками.

— Ты закончил? — спросил Имре Давид.

— Да.

— А теперь выслушай меня. Или ты будешь мне помогать и мы совершим чудо, или катись к чертовой бабушке. Накаркать проще простого. А мне не вороны нужны, мне нужен главный инженер. Настоящий технический руководитель, который наладит производство и приведет в порядок станки, чтобы их не пришлось сдавать в металлолом. И еще одно. Впредь я прошу тебя являться на работу только трезвым. Если еще раз замечу тебя «под мухой», выгоню. Конечно, это звучит не слишком демократично, и твое серое вещество вправе вознегодовать: что за тон пятидесятых годов! А мне безразлично, о чем ты думаешь и чем занимаешься в свободное время. У меня один интерес: чтобы ты отрабатывал свою высокую зарплату. И не как-нибудь, а со всем возможным усердием. И показывал пример остальным. Если же ты не согласен с моими планами, пожалуйста, предложи что-нибудь получше. Любую приемлемую альтернативу. А коли не можешь ничего придумать, так уж будь добр тянуть эту лямку вместе со мной. — Заметив, как ошарашен его словами Хегедюш, Имре добавил: — Не нравится — можешь идти жаловаться своим дружкам из министерства.