Остин Сигмунд-Брока - Сказать по правде

Я в упор смотрю на Пейдж, но уголком глаза замечаю, как выгибает брови Эндрю. Возможно, у меня во взгляде заметна обида на ее разгромную рецензию на мое эссе. У Пейдж на глаза снова наворачиваются слезы.

– Я все думала… – говорит она дрожащим голосом, – наверное, ты в душе и правда такая ужасная, как себя ведешь.

Она выходит за штору, не позволяя слезам пролиться.

Я повожу плечами, отметая оскорбление. Откинувшись за диване, кладу руку на сиденье, приглашая Эндрю.

– На чем мы остановились?

Он не двигается с места. Его губы изгибаются; Эндрю в недоумении.

– Ты хочешь продолжать после такого ?

Я не сразу понимаю, о чем он говорит.

– Понимаю, она нам помешала, – говорю я, стараясь поддерживать легкость в голосе. – Но я слишком долго ждала, чтобы позволить Пейдж Розенфельд все испортить. – Я сажусь, придерживая платье на груди.

Невероятно, но он не отводит взгляд от моего лица.

– Она явно расстроена. Не обязательно было ее обижать. – Его голос звучит мягко, но не без критики.

– Ну простите , – говорю я, все еще не веря, что мы до сих пор обсуждаем Пейдж. – Она первая меня оскорбила. Не заметил? Хотя, если честно, суть не в оскорблениях. Я просто не могу особо сочувствовать таким девицам, как Пейдж.

Я понимаю, что не слишком помогаю вернуть настрой, но это мои чувства, и я не собираюсь их подавлять, поэтому продолжаю:

– Она рыдает из-за того, что с каким-то уродом, которого она едва знает, не сложилось? Брось. Это правда жалко.

Я ощущаю разочарование, когда Эндрю надевает футболку.

– Знаешь, – говорит он, – ты очень красивая, и иногда, когда мы наедине, мне кажется, что ты того стоишь. Но правда в том… – он останавливается у входа, – …что ты стерва, Кэмерон Брайт.

Занавески сходятся за его спиной. Я сижу в тишине. Меня удивляет то, насколько ранит это слово. Я никогда не слышала его от человека, который мне дорог, человека, слова которого могут причинить боль.

Однако я не буду плакать. Плакать – жалко. Это не поможет.

Никогда не помогало.

На следующее утро меня будит звонок телефона, испортив обычный субботний план поспать подольше. Я бросаю взгляд на экран – звонит Эль. Ощутив укол совести, я выключаю звук, и звонок переключается на голосовую почту. Надеюсь, ей понравилась ночь с Джейсоном, но прямо сейчас я не готова слушать откровенные подробности.

Встать.

Пойти на пробежку.

Разобраться с мамой.

Дел достаточно, чтобы поднять меня с кровати.

Мне больно из-за того, чем вчера все закончилось с Эндрю, из-за того, как он меня назвал. Мысль крутится на краю сознания, пока я застилаю кровать. То, что я наговорила Пейдж, прозвучало плохо – честно говоря, я могла бы быть повежливее. Но Эндрю меня знает. Он все поймет.

Или нет и я потеряла то, чего ждала целый год.

Сейчас я ничего не могу поделать. Только ждать.

Нужно пробежаться.

Я храню свое снаряжение для бега именно там, где мне удобно, как и все остальное в моей комнате. Пространство безупречно организовано, и я этим горжусь. У меня небольшая комната, не сравнить с огромными залами моих подруг, и я регулярно слышу, как ругаются соседи за стеной. Краска облезает с кремовых стен, на которых я развесила дизайны сайтов, над которыми работаю. Но все на своих местах. Для каждого шарфа есть крючок на вешалке у двери, у каждой страницы с домашней работой – место на письменном столе. Каждый выпуск «Экономиста» по порядку выстроен на полке.

Я надеваю футболку беговой команды Бомонта, забираю кроссовки возле двери по пути в коридор и морщусь, как обычно.

Хотя в своей комнате я поддерживаю чистоту и порядок, моя мама поступает с остальной частью квартиры ровно наоборот. Я прохожу мимо ее комнаты, где пол завален горами белья, – чистого или грязного, определить невозможно. Она оставила несколько пар обуви в коридоре – розовые туфли на каблуках и балетки, которые опять сняла и не убрала на полку.

Я собираю обувь и отношу к ней в комнату. Взглянув на кровать, я к своему удивлению обнаруживаю, что одеяло откинуто и в кровати никого нет. Обычно мама не встает раньше полудня. Я мысленно реорганизую свой список.

Разобраться с мамой.

Сходить на пробежку.

Найти возможность пробраться к ней в комнату и рассортировать белье.

Она оказывается за стойкой в крохотной кухне, где добавляет какие-то специи в блендер. Мои надежды на то, что она выбралась из кровати ради чего-то продуктивного, рассеиваются, когда я вижу на ней халат и фольгу в волосах. Если она их осветляет, то много часов не выйдет из дома.