Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Осмелев, она решила одним духом высказать все.

— Наша дочь надумала выходить замуж…

Это было настолько невероятно, что он даже не сразу понял. Запросто заявить ему об этом! Он так резко повернулся, что кресло чуть не опрокинулось.

— Ты с ума сошла!

Жена молчала.

— Ты с ума сошла! — повторил он. — Она еще ребенок!..

— Уже не ребенок, — тихо возразила жена.

— Как не ребенок! — закричал он. — Понимаешь ли ты, что говоришь?

Он никогда не кричал, и окрики ему не удавались.

— Тише! — робко сказала она. — Она услышит…

Девушка спала за коричневой дверью в глубине прихожей. Взглянув на дверь, он спросил тоном ниже:

— Откуда знаешь?

— Она мне сама сказала…

— Сама? — в изумлении спросил он.

— Да, сама, — с оттенком нетерпения повторила жена.

— Выбейте эту блажь из головы! — резко сказал он, поднимаясь с места.

Жена проводила его взглядом, когда он твердыми шагами пересек прихожую. Тень его мелькнула на матовом стекле двери и исчезла в кухне. Она не решилась пойти за ним. Но и сквозь стены она видела, как он, глядя в пол, мечется взад и вперед по кухне, словно зверь в тесной клетке. Возможно, он выглядел немного смешным среди грязной посуды. Все дрожало под тяжестью его шагов. Плита уставилась пустыми черными глазницами в потолок. Банки с чаем, кофе, рисом словно насторожились. Только холодильник со своим замороженным сердцем стоял безучастно в стороне и что-то чуть слышно бубнил про себя. В нем оседал лед, а в сердце мужчины кипела ярость.

Приостановившись на миг, он стал что-то подсчитывать на пальцах. До сих пор ему не приходилось задумываться над возрастом дочери. Результат подсчета ни о чем не говорил — для него она по-прежнему оставалась ребенком. Наверное, он зачал ее в тот день, который отмечен у нас как первый из праздников в календаре. В тот день толпа выломала ворота тюрьмы и раскидала охранников и надзирателей, вспомнив о них, лишь когда понадобилось отпирать двери камер. Он первым увидел ее, свою теперешнюю жену, — она бежала по гулкому коридору, бледная, в разорванном платье. И он первым окликнул ее. Пока не нашли ключ, она не двинулась от двери, впившись пальцами в узкую решетку окошка. Немного погодя он с такой силой сжал эти тонкие, натруженные пальцы, что ликующий крик застыл у нее в горле и она застонала от боли…

Он вернулся в прихожую. Жена стояла на его месте у окна и в раздумье смотрела на улицу. В широком просвете окна она выглядела еще более высокой и худой, ее узкие плечи вздрагивали, как от озноба.

— Ты знаешь, сколько ей лет? — приглушенно спросил он.

Женщина медленно обернулась.

— Я-то знаю, — сказала она. — Но тебе, наверно, неизвестно…

Необычный тон голоса поразил его, но не укротил бушевавшую ярость.

— Сейчас я спрашиваю тебя! — грубо отрезал он.

— Искре пошел восемнадцатый… Она еще не женщина, конечно… Но и не ребенок…

— Пошел восемнадцатый! — вскипел он. — С каких это пор? Не прошло и месяца, как ей стукнуло семнадцать…

— Когда я пришла к тебе, мне не было и шестнадцати, — сказала она.

Он поглядел на нее с изумлением. Что правда, то правда, но жена никогда об этом не упоминала. На мгновение он оторопел.

— Да, но у тебя не было отца! А у нее есть.

— Все равно, — сказала она. — Природа берет свое…

— Какая там природа! — закричал он.

Он не кривил душой. Постыдное воспоминание он навсегда выбросил из памяти, и теперь ему казалось, что встретился с мертвецом. Он сел в кресло и отер ладонью пересохшие губы.

— Садись! — холодно сказал он.

Она села подле окна.

— Здесь садись! — коротко приказал он.

Не говоря ни слова, она подсела к нему.

— Ты знаешь его? — спросил он.

— Нет! — солгала жена. Близость мужа снова сковала ей язык.

— И ничего не знаешь о нем?

— Знаю! — сказала она.

— Ладно, рассказывай!

Жена с усилием перевела дух.

— Что тебе рассказать… Парень как парень. Во всяком случае, из хорошей семьи…

— Что значит: из хорошей семьи? — ехидно спросил он. — Из буржуазной, хочешь сказать?

— Правда, не из пролетарской, — с недовольством ответила она. — Насколько я знаю, отца у него нет, а мать — профессор консерватории… И он тоже окончил консерваторию…

— Поет? — с отвращением спросил муж.

— Нет, играет на чем-то, кажется, на пианино… В каком-то театре…

— Многое знаешь! — хмуро заметил он. — Знала, а ничего мне не говорила…

— А ты не спрашивал.

— Раньше ты мне все рассказывала без расспросов…