Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Однажды Павел, с восхищением глядя на могучую крону дуба, заметил:

— Сколько же повидал этот дуб!

А дед Йордо горько усмехнулся и тут же ответил:

— Этот дуб видел много пастухов и только одного геолога.

Павел воспринял эти слова как признание его личности и лишь много позже увидел в них совсем другой смысл.

Однажды утром, придя на свой объект, Павел неожиданно застал там старика. Он размахивал большим каменщицким молотом и уничтожал свой причудливый памятник.

— Что ты делаешь, дед? — спросил его геолог.

— Ломаю! — ответил старик, разбил камень на большие куски и ушел.

В тот же день к обеду опять пришел Любчо, паренек, привозивший старику продукты. Павел был в это время под дубом и ясно слышал, как старый пастух наказывал мальчику:

— Сегодня же вечером ступай к управляющему и скажи: дедушке плохо, он, мол, велит взять доктора и прийти к нему завтра в кошару! И ты приходи!

Любчо ушел.

— Дедушка, да тебе и в самом деле нехорошо? — забеспокоился Павел.

— Восемьдесят два года мне! — ответил старик.

Вечером он встретил его неожиданно весело. Снова разостлал под дубом пеструю ряднину и накрыл на ней к ужину.

— Что, опять будем праздновать? — спросил его Павел.

— Да, — радостно ответил дед Йордо, — будем праздновать!

Потом, как бывало раньше, встал, снова пошел к стаду, ласковым голосом начал окликать по именам овец, дал своим любимицам травки из торбы, пустил осла пастись к источнику, словом, самым обстоятельным образом исполнил знакомый обряд и лишь после этого вернулся к Павлу. Он был радостно возбужден, а когда они выпили, обернулся к геологу и сказал:

— А теперь я хочу, чтобы ты еще раз рассказал мне про Марию. Но только все с начала и до конца, так, как никогда еще не рассказывал!

Павел засмеялся и с удовольствием начал. Он и в самом деле чувствовал, то ли от настроения, то ли от очарования, которое излучала полная луна, скрывающаяся среди ветвей, что в этот раз он рассказывает как-то особенно хорошо. Белое лицо и зеленые глаза монахини снова вернулись в призрачный мир Джендем-баира к своему Павлу.

Дед Йордо ни разу не прервал этот последний рассказ, застыв в своей любимой позе и выкуривая трубку за трубкой. Когда луна выбралась из ветвей и осветила их, Павел увидел, что каждое его слово живо отражается на лице у старика, тот удивленно поднимал брови, покачивал головой и улыбался кому-то близкому. А когда Павел дошел до бегства из монастыря и рассказал, как Мария громко стукнула дверью и протянула к нему обе руки, старый пастух сам вытянул вперед свои руки и лицо его осветилось, словно он и впрямь принял в свои ладони длинные нежные пальцы бывшей монахини.

Наутро молодой геолог встал затемно, когда из кошары еще не доносилось ни звука, наскоро позавтракал и ушел на объект. В тот день ему предстояло проделать большую работу. Нужно было определить геологическую структуру скал. Целый день он бродил по камням, спускался в ущелья, производил измерения и педантичнейшим образом записывал результаты.

Где-то около полудня он поднялся на холм, с которого был виден дуб и, к своему удивлению, заметил под ним людей. Павел решил, что это с базы прислали ему обещанных рабочих, и поспешил к ним. Но, приблизившись, он увидел, что людей всего двое, а на дубу, на самом его нижнем суку, что-то висит. Охваченный дурным предчувствием, Павел бросился бежать и достиг дуба в тот самый момент, когда пришедшие снимали с него тело деда Йордо. Он повесился на своем поясе.

Эти двое были управляющий и доктор, которые явились, как только Любчо передал им просьбу пастуха. Вынули из петли уже застывшее тело, доктор разостлал пеструю ряднину и сделал вскрытие. Павлу пришлось ему помогать. Оцепенев, глядел он на то, что осталось от деда Йордо.

Доктор восхитился здоровьем покойного, крепостью тела, тем, что у старика не было никаких признаков атеросклероза. И сказал:

— Он мог бы прожить еще восемьдесят два года!

Потом они взяли тело и уехали. Вскоре пришел мальчик и куда-то угнал стадо. Павел долго прислушивался к блеянию овец и знакомым звукам бубенцов, пока все не стихло в сумеречной дали.

Смертная тишина опустилась над Джендем-баиром. Ни голос человека, ни дьявольские звуки не нарушали ее. Снова выплыла на небосклон луна, и на холмах снова заблестели камни, похожие на рассыпанные кости, оставшиеся после древней, древней битвы.

Павел опомнился. И пошел через пустыню назад.

Перевод Л. Лихачевой.