Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

— Генерал, — промолвил он наконец, — ты только понапрасну тратишь время…

— Не клюет, — отозвался генерал. — Вода слишком прозрачная.

— Давай ее размутим, генерал!

— Но я не из тех… — рассеянно ответил генерал.

— Не из каких?

— Не из тех, кто ловит рыбу в мутной воде.

— Ладно, ладно! — сказал высокий. — Уж не с неба ли свалились на тебя эти погоны?

Старший брат чуть заметно улыбнулся. Несмотря на события последних дней, сегодня он чувствовал себя неплохо.

— Тихо! — шикнул, встрепенувшись, генерал.

Поплавок еще раз колыхнулся и ушел под воду. Генерал поспешно взмахнул удочкой. В воздухе блеснула серебристая искорка, но на крючке не оказалось ни рыбы, ни наживки… Генерал терпеливо вытащил из своей сумки круглую плоскую коробку. В ней, как в одном из кругов ада, извивались и сплетались друг с другом черви. Генерал разорвал одного червяка пополам и, пока тот корчился, хладнокровно нацепил его на крючок. Младший брат поморщился.

— Начинается всегда так, — сказал он. — А заканчивается рубкой голов…

— За всю жизнь не зарезал даже цыпленка, — сказал генерал. — И не смог бы…

— А человека?

— Смотря какого, — ответил генерал. — Такого как ты — даже не моргнув глазом…

— Хватит язвить! — с недовольством вмешался старший брат.

Те двое сразу замолчали. Они вольны были думать о нем что угодно, но слушались его как дети. Генерал взмахнул удочкой, червяк, описав дугу, шлепнулся в воду возле огромного белого валуна, отполированного водой. Из водоворота выплыл на редкость крупный усач. Он лениво подплыл к крючку и, толкнув червяка, снова исчез в водовороте. Три пары глаз с разочарованием проследили за ним.

— Наверное, приманка плохая, — сказал высокий. — В этом мире все зависит от приманки…

— Нет, приманка хорошая, — возразил генерал.

— Ты рассуждаешь как заклятый догматик! — сказал высокий. — Для тебя она хороша, а для них — нет. Не знаю, читал ли ты…

— Не читал! — перебил его с досадой генерал.

— Пожалуй, хорошо делаешь, что не читаешь, — злорадно заметил высокий.

— Да замолчишь ты наконец! — одернул его старший брат.

Через полчаса генерал убедился, что наживку все же придется сменить. Все трое побрели вдоль берега, переворачивая круглые гладкие камни. Солнце еще сильнее припекало спины, но прохладная вода бодрила. Она омывала щиколотки, а брызги приятно освежали разгоряченные лица.

— Слушай, браток, согни спину. Не бойся — не скрючит, — сказал высокий.

Старший брат поколебался, но наклонился. И — ничего! Он не почувствовал никакого головокружения. Гладкий камень перевернулся как перышко в его сильных руках. Из песчаной мути выскочил небольшой бледно-розовый рак и беспомощно поплыл по течению. Младший успел ухватить его позади клешней, но чуть не упустил от неожиданности — рак оказался голым и мягким, как улитка.

— Только что сменил скорлупку, — сказал генерал, брезгливо ткнув рака пальцем.

— Такое неразвитое животное, а соображает, — с уважением заметил высокий. — Не то что некоторые генералы…

— Ты подразумеваешь американских генералов?

— Конечно, а каких же еще…

— Все же не завидую я этому раку, — сказал генерал. — Теперь любой остолоп может вволю издеваться над ним…

— Но только не я, — сказал высокий, бережно опуская рака в воду.

Рак закувыркался как обалделый и исчез в потоке.

— Как разумно устроен мир! — сказал высокий. — Пока мы меняем скорлупу, генералы стоят рядом и оберегают нас…

— Вот видишь! — рассмеялся генерал.

Когда наживки набралось достаточно, генерал предложил развести костер.

— Я закину еще раз-другой, — сказал он. — Не могу уйти ни с чем…

— Вот и уйдешь совсем ни с чем, ничегошеньки не поймаешь! — со злорадством сказал высокий. — Сегодня утром тетя Мара крепко прокляла нас…

Старший брат нахмурился. Все же совесть у него была неспокойна. Было около двенадцати, они, наверное уже вернулись оттуда, и теперь жена, растерянная и беспомощная, суетится на кухне вместе со своими еще более бестолковыми сестрами. Суп, тушеное мясо и множество бутылок в холодильнике. В прихожей во всю мочь горланит радио. Впрочем, ради такого случая они, наверное, раздобыли магнитофон. Толпа девчушек, бывших соучениц дочери…

— Возьми этот сук! — раздался голос брата, который тащил охапку хвороста, шуршащего по камням. В тени огромного дуба, слегка накренившись, виднелась генеральская «Волга», запыленная, с засохшей грязью на колесах. Пока Евтим терпеливо ломал сучки, брат срезал две зеленые ветки, обстругал их и стал нанизывать на них шашлык. Вокруг распространился тонкий аромат свежего мяса, к которому примешивался солоноватый запах сала.