Богомил Райнов - Новеллы и повести. Том 2

— Вижу, — сказал Анастас, бросая взгляд на девушку. — Я спрашиваю у Васила: где это запропастился Нико? Совсем нас забыл. Готовится в студенты. «И я его не видел, — говорит. — Наверно, читает парень». Ясно, я ему не поверил. Чего читать, экзамены кончились.

Рыбак сел на каменную ступеньку перед деревянным бараком. Зажег сигарету, но закашлялся и бросил ее.

— Сколько раз ты зарекался не курить и все не можешь удержаться, — заметил Нико. — Тебе вредно.

Он вдруг заметил, как Анастас постарел. Вот так с одеждой: носишь ее носишь, не замечая, как она ветшает. Старый рыбак сидел на ступеньке и казался совсем маленьким. Пока он кашлял, его лицо сделалось темно-коричневым, а мягкая и морщинистая кожа тряслась.

— Зарекался, но не могу, — сказал он, задыхаясь. Затем несколько раз глубоко вздохнул и засмеялся.

— Это ведь как и мой ревматизм, ни с ним, ни с курением не могу расстаться.

— А люди тебе нужны? — спросил Нико.

— Если бы знал, что Эмилия тут, я бы тебя не позвал, — взглянул рыбак на девушку.

— Не имеет значения.

— Найди еще несколько человек. Работы не так много, но надо закончить к сроку. Наши все занялись домашними делами, лов начнется — будет некогда.

— Ладно, дядя Анастас, все сделаю.

— Добро… Утихнет море, поедем втроем за рыбой.

Отойдя от рыбака, девушка сказала:

— Он очень похож на моего отца.

— Скажешь тоже, — рассмеялся Нико. — Ничего общего.

— Нет, похож. Может быть, глазами, хотя отец моложе. Он так на меня смотрел.

— А я едва помню своего отца, — сказал Нико и, немного погодя, добавил: — А теперь домой. Тебе нужно немножко поспать.

Нагретые солнцем камни жгли подошвы, но они этого не замечали. До дома шли долго: по дороге открывалось много нового, не виданного и не открытого до этого неприятно знойного и в то же время прекрасного августовского дня.

— Пойдем, — сказала девушка.

— Еще десять минут, — Нико посмотрел на часы.

— Мне не хочется здесь оставаться.

— И мне. Но Басил велел подождать его до девяти.

Они сели за столик, за которым сидели всегда. Переполненная терраса гудела, как улей. Непрерывный шум морского прибоя под их ногами не мог заглушить гомона людей. Нико часто посматривал на часы: ему тоже не сиделось здесь. Люди под разноцветными лампионами смеялись, кричали, переговаривались, а оркестр играл без отдыха.

Оба испытывали одно и то же чувство — досаду. И оба, каждый в отдельности, не сговариваясь, стремились к уединению, к тишине и молчанию. Им хотелось быть вдали от людей, безразлично где, но только одним. Это стремление еще больше усиливалось со вчерашнего дня, когда они бежали по влажному песку, который то загорался, то потухал в следах девушки.

— Добрый вечер.

Нико вздрогнул и обернулся. Тяжелое предчувствие не обмануло его — сзади стояли те двое. Смуглый опять был пьян и смотрел на Нико с глуповатой улыбкой. Рыжий выглядел немного виновато — так по крайней мере показалось Нико.

— Вы разве еще не уехали? — удивленно спросил он.

— Наша машина испортилась. Только сегодня к вечеру ее исправили, — все с тем же виноватым видом объяснил рыжий.

— Жаль, — сказал Нико. — Бывает.

Он действительно сожалел, что машина поломалась. Иначе они бы ему больше не надоедали.

Девушка, не ответив на приветствие, некоторое время враждебно разглядывала их, а потом повернулась к ним спиной, глядя в темноту, где гремело море.

— Ну, что вы нам скажете? — спросил смуглый с той же тупой ухмылкой.

— К сожалению, ничего, — пожал плечами Нико.

Смуглый икнул, пошатнулся и проговорил:

— А я, как это ни неприятно, должен сказать вам в присутствии дамы, что вы просто трус! Да!

Нико побледнел и медленно выпрямился. Он схватил мужчину за руку выше локтя и толкнул его назад, не обращая внимания на увещевания девушки.

— Эй, Солнышко, что случилось? — закричали с соседних столиков.

— Ничего. Все в порядке, — небрежно ответил он.

Сжав руку смуглого, он прошипел:

— Хочешь драться здесь, перед людьми?

Рыжий просовывал между ними руки, бормотал что-то, но Нико не слышал его.

— Нет, — ответил смуглый со своей глуповатой улыбкой. — Хотим только немножко рыбки.

В этой улыбке и тоне было что-то детское, подкупающее.

Обезоруженный Нико отпустил его и засмеялся.

— Ничего другого. Только немножко рыбки, — повторил смуглый.

Нико подумал мгновение и сказал еле слышно:

— Ладно. Завтра в девять часов утра вы будете ждать меня у поворота к виноградникам. Знаете?