Валентин Блакит - Возвращение на Сааремаа

Вскоре Гоцицидзе сообщил: «Волга» свернула к деревне. Еще раз тряпочкой навел блеск на сапогах, расправил скла­дочки на гимнастерке, взял автомат на ремень и с замиранием сердца вышел встречать.

В машине был и начальник заставы.

После доклада «батя» подал руку, крепко пожал:

- Давно собирался навестить тебя, белорус, но подумал: а зачем? Ездить надо туда, где плохи дела. А на кой ляд ехать, пугать своим присутствием, где все нормально? Думаешь, не знал о твоих делах? Все знал, - улыбнулся. - Даже больше, чем ты догадываешься. Молодец! Ты полностью оправдал мое доверие. А теперь показывай, рассказывай - возможно, не все мне докладывали...

Вздохнул с облегчением, но приказал себе: рано, усмотрит что «батя» - и пошло все к черту лысому...

- Товарищ полковник, простите, но у нас такой бедлам - ремонт начали...

- И молодцы, что начали! Ремонта без бедлама не бывает. Показывай...

«Батя» без особого интереса осмотрел их ремонтные начинания, слушал пояснения вполуха чувствовалось, он обеспокоен, даже подавлен чем-то другим, более важным. Заметив на вышке Гоцицидзе, позвал:

- Спускайся сюда, кацо! - И когда тот кубарем скатился вниз, молодцевато, строевым шагом подошел и доложил, «батя» улыбнулся: - Ну, дай посмотреть на тебя вблизи, орел! Как служится?

- Отлычна, товарыш полковнык!

- А ты, сынок, только один из всех ваших двадцати выдержал испытание границей. Все твои землячки - кто в стройбате, кого комиссовали по неполноценности, а ты вот! Орел! Заместитель командира, ефрейтор, «Отличный пограничник». Как земляки встретили?- Отлы-ычна, товарыщ полковник! Адын заслужыл, адын прыэхал эфрэйтаром...

- Вот видишь! А теперь признавайся, - лукаво прищурил глаз, - сколько байстрюков здесь настрогал?

- Ныкак нэт, товарыш полковнык! - Почему? - прищурил второй глаз «батя». - С твоим кав­казским темпераментом, да...

- Камандыр нэ позваляет, товарыш полковнык!

Да-а, видимо, придется накатать командира, что делает неправильно...

- Камандыр дэлает саваршэнна правилно, товарыш палковнмк!

Леша повеселил, поднял настроение «бате», однако уже чарез минуту, заметив у баньки их аппарат для перегонки воды, посмотрел недоуменно, лицо стало мрачнеть:

- Что это?!

- Питьевую воду добываем, товарищ полковник, - пояс­нил спокойно. - Вот сюда заливаем, выпариваем, охлаждает­ся - и чистая, как слеза. Вот посмотрите... - подал ведро, стоящее на колодке.

«Батя» с интересом заглянул в ведро, зачерпнул кружкой, попробовал, пожелал посмотреть их колодец, постоял у ки­шащей головастиками ямы, обратился к капитану:

- Почему не рассказал о рацпредложении? Мы бы опыт распространили. Проблемы с питьевой водой есть на многих прожекторных станциях.

- Посчитал, что все это очень примитивно, товарищ пол­ковник...

- Примитивно, а проблему решили. Кто придумал? Десять суток отпуска!

Узнав, что аппарат - придумка его, Бакульчика, и демобилизованного еще позапрошлой осенью Ревы, «батя» поменял свое решение:

- Отправляться в отпуск тебе, сынок, уже нет никакого смысла, скоро совсем уедешь. Документы на тебя подписа­ны и отправлены в институт. Капитан мне плешь проел на­поминаниями. А знаешь, почему откладывал? - посмотрел озорно, изучающе.

- Никак нет, товарищ полковник. - Имел намерение приехать лично, переориентировать на военное училище. Хорошо, что не успел сбить с толку. - Помрачнел. - Несладок и ненадежен офицерский хлеб, сокращать и отправлять в запас вынуждены тридцатилетних старших лейтенантов, обремененных семьями, не имеющих ни жилья, ни гражданской специальности. Это уже трагедия - в тридцать лет начинать все с нуля, устраиваться учеником слесаря. Вот так... А подписанные документы тебе, сынок, скорее всего, и не понадобятся - пустим под сокращение в первую очередь. На протяжении месяца, думаю, все и решится. Так что: будь готов в любой момент. Обратился к капитану: - Через недельку пришлем ему замену. Не держи на заставе - пусть поотирается возле Бакульчика, поучится. А Бакульчик - готовится в свой институт, сраму не оберемся, если провалится...

- Большое спасибо, товарищ полковник, - сказал прочувствованно, сияя от радости.

- Тебе спасибо, сынок. За честную службу. Специально заглянул по пути поблагодарить и попрощаться на случай, если встретиться больше не придется. Удачи и счастья тебе, сынок! Не поминай лихом, - обнял за плечи и приказал капитану: - Поехали!

Проводил машину под козырек и дал волю чувствам. Хотелось прыгать, кричать, петь, плясать, было ощущение, что вырастают крылья...