Валентин Блакит - Возвращение на Сааремаа

Видимо, правда, войны кончаются примирением, покая­нием, а гражданские и вовсе не могут окончиться без покая­ния и примирения. Немецкая нация прошла через очищаю­щее покаяние, сделала выводы, перекрыла суровыми зако­нами все лазейки для проникновения к государственному рулю нового маньяка, и война для немцев окончилась, сам Бог повернулся к ним: живут - нам бы, победителям, жить так лет через сто! А мы тем временем засели в окопах граж­данской войны, с одержимостью сумасшедших воюем со всем миром, воюем между собой, сами с собой, захлебыва­ясь в ненависти, непримиримости, лжи...

Почувствовал знакомый дискомфорт - он всегда появля­ется, когда одолевает волнение. Закурить... Врачи давно и настойчиво рекомендуют избавиться от этой вредной при­вычки. Усмехнулся: порекомендовали бы они, как избавить­ся от волнений, стрессов! И без врача знает, что надо бро­сать. Уменьшил дозу, однако решительно, раз и навсегда бросить не хватает характера. В армии когда-то хватило, а тут не хватает. Почти три года не курил, и не тянуло, думал, уже навсегда. А возвратился на гражданку - вновь пошло-поехало... В армии тоже хватает волнений, но там знаешь: до заветного приказа об очередном призыве и увольненни в за­пас осталось столько-то дней... И память будто нарочно, 6удто издеваясь, вновь и вновь подсовывала оттуда «идей­ные» картинки.

***

Вскоре после «капитуляции» упрямого Супрунова, когда служба понемногу стала входить в новое русло, на голом месте получил такой удар по своему командирскому само­любию - и сегодня вспоминать досадно...

Вышел во двор и удивился: недалеко от наблюдательной вышки как ни в чем не бывало молодка полощет белье.

- Кто это? Как сюда попала? - спросил у дежурившего и обеспечивающего наблюдение Шпаковского.

- Да Лейда! - махнул рукой тот, - Живет - вот там, ра­ботает на ферме.

- Зачем пустили? Пойдите и прогоните!

- Ага, ее прогонишь! - скептически усмехнулся Шпаков­ский. - Лучше с ней не связываться, командир. Пускай полощет, в тазике не уплывет.

Оно, конечно, не уплывет, но приказ есть приказ, а он запрещает допускать к береговой линии посторонних лиц.

- Попробуй сам. если не веришь.- загадочно молвил Шпаковский. - Может, тебя и послушает, а меня уж точно пошлет на три буквы.

Подумал: спелись тут с девками, демонстрируют свою беспомощность. Сейчас покажу, как надо...

Взял карабин и решительно направился к нарушительни­це погранрежима. Плотно сбитая молодка лет двадцати пяти выложила стиранное белье на торчащий из воды плоский камень, по коленки в ледяной воде проворно полоскала, вы­кручивала, бросала в тазик на другом камне, на него не об­ращала никакого внимания. Постоял, наблюдая, окликнул строгим командирским голосом:

- Гражданка!

Лейда подняла голову, внимательно посмотрела, по-русски с акцентом сказала:

- А-а. это ты - новый командир! Привет! Познакомимся: Лейда. А тебя как эовут?

- Михаил... - сам того не желая, представился, стушевался: можно подумать, знакомиться пришел, не своим голосом сказал: - Здесь заходить в море запрещено. Прошу покинуть...

- А где не запрещено, Миша? - спросила Лейда

- Нигде. Только с разрешения...

Она смерила его снисходительным, насмешливым взглядом, улыбнулась и спокойно, почти дружелюбно скачала

- Да не буду спрашивать никакого разрешении. Ни у тебя, ни у кого. И не жди. Это ты должен просить у меня раз решения - море-то мое, а не твое. - И демонстративно, вызывающе продолжала свое полоскание.

Растерялся: такой наглости не ждал, Сказал как можно спокойнее, убедительнее:

- Лейда, здесь государственная граница, режим. Не положено...

~ Да плевать я хотела на ваш оккупационный режим! - резко бросила она. - Ходила и ходить буду, и ты мне но указывай...

Ее «оккупационный режим» полоснул по слуху - такой откровенной, обескураживающей антисоветчины никогда еще не слышали его уши. Да за такое!.. А что, собственно, он может сделать за такое ей? Доложить начальнику заставы, замполиту? Ну и что! Что может начальник заставы, зампо­лит? Да ничего, разве что информировать соответствующие службы. А эти службы что, ей рот зашьют? Это раньше они могли... Не те времена теперь, и слава Богу, что не те. Да ма­ло что может брякнуть взбалмошная скандальная баба! По­хоже, у нее и с головой что-то не в порядке. Но надо что-то делать...

Лейда между тем приостановила полоскание, с новым пылом бросилась в наступление:

- Кто вы такие, чтобы указывать нам, хозяевам: положе­но или не положено?! Море, земля - наши, а вы кто?