Кристина Ляхде - Мужчины и прочие неприятности

— Вторник, среда… Точно, пять, — сосчитала быстро Роза.

Полицейский молчал.

— Так что если бы вы могли забрать его как можно скорее… Ситуация начинает немного утомлять. И даже очень…

— Давайте-ка сначала, — сказал полицейский и закусил губу. — Вы говорите, что нарушитель находится у вас уже пять дней. И что же он делает?

— Ну, что люди делают обычно. Читает газеты, ест, варит кофе, смотрит телек. Ходит куда-то, наверное, на работу. Почесывает бок. Ходит в сауну. Совсем как обычный человек, только почти ничего не говорит.

— Почему вы не подали заявление раньше? — быстро спросил полицейский. Он убрал руку с клавиатуры и откинулся назад.

— Не знаю, — призналась Роза. — Было много работы, то одно, то другое, было над чем подумать. Может, я немного привыкла к нему? Нет, конечно же, не привыкла, это неверное выражение, но как бы это объяснить… Он такой незаметный. Незаметно проникающий. Я даже обращалась в поликлинику…

Роза слышала, как произносимые ею слова становятся все более неубедительными, и иссякла. Ошибка. Нужно было держаться требовательно и самоуверенно, а не как попрошайка.

Полицейский в любом случае услышал достаточно, и его пальцам не терпелось нажать кнопку вызова очередного посетителя.

— Так-так. Видите вон там, напротив, стеклянную кабинку? Пройдите через нее, там получите и заберете с собой необходимые бумаги, — подчеркнуто вежливо сказал полицейский, не сумев, однако, в последний момент скрыть своего раздражения, и указал на видневшийся вдали стеклянный куб. Роза поблагодарила и направилась к «аквариуму».

На улице Роза обнаружила у себя в руках брошюру: «Профилактический материал Главного управления полиции, номер 4. Гармоничные отношения, краткое изложение». Желудок снова свело. Нужно откуда-то получить помощь. Но откуда? Роза не собиралась сдаваться.

РОЗА УЮТНО УСТРОИЛАСЬ В УГОЛКЕ ДИВАНА с бокалом красного вина и пристально наблюдала, как тонкие длинные пальцы брата распознают малейшую ошибку или намек на то, что лежит в основе фокуса. Вели был виртуоз. В немалой степени его мастерство была результатом бесконечных упражнений, однако сам талант был дан ему от природы, так же как и его непринужденно очаровательная манера на выступлениях, во время которых он покорял зал с первой же секунды.

Вели один за другим вытаскивал из кармана шелковые платки; на них был узор из ярких разноцветных кружков размером с монетку. У Розы этот фокус был одним из самых любимых. Она начала улыбаться еще до того, как кружочки слетели с платков и посыпались на пол. Через мгновение Вели смахнул кружочки обратно на платки, и все снова стало как прежде: десять красивых ярких шелковых платков в разноцветный горошек и чистый пол. Роза отставила бокал и зааплодировала.

— Потехе — час, делу — время, — пошутила Роза, показав на ожидающий их накрытый стол.

— Потеха — это когда получаешь всего лишь каплю радости. А для меня это — гигантское удовольствие, — ответил Вели с достоинством и поставил на стол бутылку вина.

Мороженое ели вместе на диване. Роза с удовольствием рассказывала о всяческих делах и расспрашивала Вели о его самочувствии. Хороший ли был терапевт, помогли ли лекарства, приходили ли друзья? Показался ли снова вместо мрака свет в конце туннеля? «Пока нет, но, возможно, скоро покажется, я же был в депрессии, — ответил Вели, — и, кроме того, люди избавляются от плохого каждый день».

— Не это разрушает мир, — сказал Вели. Так он говорил всегда, когда мир рушился.

ОБЪЯТИЯ ОКАЗАЛИСЬ КАТАСТРОФОЙ. Это было своего рода приветствие от растерянности, когда один в замешательстве раскрыл объятия, а второй протянул для пожатия руку, затем — наоборот, пока, смутившись, оба не избрали более неформальный вариант. «Не могу даже и представить себе такого, — подумала Роза, — но если какому-то гостю пришлось здесь жить, я бы предпочла скорее теплые, чем холодные отношения». Кроме того, объятие было естественно нейтральным, как товарищеское приветствие на какой-нибудь публичной церемонии. Но по-другому, конечно, быть не могло. Ничего иного Розе и в голову бы не пришло.

Объятие можно было рассматривать как, например, некую опору. Может, как раз этого-то Розе и не доставало: поддержки, опоры? Должно же быть что-то такое в жизни? Первое объятие само по себе не представляло ничего особенного, но все же: это было утреннее мужское объятие, которое явно затянулось. И вместо смущенного приветствия неожиданно возникло смущение совсем иного рода. «С объятиями покончено», — решила Роза.