Люсинда Райли - Сестра ветра

В зале погас свет. Публика затихла в ожидании. И в этот миг я подумала обо всех тех, кто любил меня. И о тех дорогих моему сердцу людях, которые сейчас сидят в этом притихшем зале, мысленно подбадривая меня и заставляя двигаться вперед.

И тут я вспомнила слова Па Солта. «Именно в минуты слабости ты обретешь свои главные силы». А ведь так оно и случилось. Потеряв любимых, я стала только сильнее. А еще я вспомнила Тео, который научил меня, как нужно любить другого человека. Сегодня рядом со мной – увы! – нет ни Па Солта, ни Тео. Но я знаю, они будут гордиться мною, наблюдая за моим выступлением с небес.

А потом я улыбнулась при мысли о том, что во мне зреет новая жизнь, которая очень скоро заявит о себе во весь голос.

Я поднесла флейту к губам и начала играть. Для всех них.

Стар

7 декабря 2007 года

В зале погас свет. Я увидела, как моя сестра поднялась со своего места. Летящий покрой черного концертного платья не скрывал ее заметно округлившийся живот, в котором уже зрела новая жизнь. На какое-то мгновение Алли закрыла глаза, словно молилась. Когда она поднесла флейту к губам, чья-то рука коснулась моей руки и осторожно сжала ее. Я знала, это Ма. Она даже на расстоянии улавливает любую, самую малейшую вибрацию в наших настроениях и переживаниях.

И вот уже полилась, поплыла над залом прекрасная, знакомая мне с самого раннего детства мелодия, под которую мы с сестрами взрослели когда-то в Атлантисе. И я почувствовала, как с меня постепенно спадает напряжение всех последних недель. Музыка словно омыла меня, подобно живой воде. Я слушала и понимала, что сейчас Алли играет для всех, кого она любила и кого потеряла. Но понимала и другое. Как даже после самой долгой ночи восходит солнце и наступает новый день, так и ее существование сейчас озарено новым светом зародившейся в ней жизни. Вот оркестр присоединился к солирующей флейте, и прекрасная мелодия достигла своего крещендо, ликующими звуками встречая наступление этого нового дня. И я тоже почувствовала, как все во мне ликует и радуется.

Да, мое второе рождение доставило другим много горя. Со всем этим мне еще предстоит разбираться, осмысливать, понимать. Но одно я уже успела понять: любовь многолика и всякий раз проявляет себя по-разному.

В антракте мы с Ма отправились в бар. За бокалом шампанского к нам присоединилась чета Фейлис-Кингс. Питер и Селия представились нам как родители Тео. Глядя на то, как Питер бережно придерживает Селию за талию, я подумала, что они сейчас очень похожи на юную парочку влюбленных.

– За здоровье, – сказала Ма, чокаясь со мной. – Какой прекрасный вечер, не правда ли?

– О да, – ответила я. – Замечательный вечер.

– Алли сыграла превосходно. Какая жалость, что остальные девочки не смогли поприсутствовать здесь и лично насладиться ее игрой. И, конечно, жаль, что ваш отец не услышал это.

Я увидела, как Ма сосредоточенно нахмурила лоб, погрузившись в свои невеселые раздумья. Интересно, подумала я, какие еще тайны хранит в себе эта женщина. А они ведь давят на нее, еще как давят. Одни мои секреты чего стоят.

– Сиси так и не смогла ничего сделать? – вбросила пробный шар Ма.

– Нет, не смогла.

– Давно виделись с ней?

– Я в последние дни редко бываю дома.

Марина не стала прессовать меня и дальше. Знала, что это бесполезно.

Чья-то рука тронула меня за плечо. Я даже подпрыгнула от неожиданности. Всегда реагирую подобным образом на внезапные тактильные прикосновения. Питер нарушил повисшую паузу.

– Всем привет. – Он повернулся к Ма. – Так вы и есть та знаменитая няня, которая вырастила Алли с пеленок?

– Да, это я, – ответила Ма.

– Великолепно справились со своей работой, – великодушно заметил Питер.

– О, в этом нет моей заслуги, – скромно ответствовала Ма. – Алли сама по себе прекрасная девочка. Впрочем, я могу гордиться всеми своими девочками.

– А вы, значит, одна из сестер Алли? Знаменитые сестры Деплеси. – Питер перевел свои глаза-буравчики на меня.

– Да.

– Как вас зовут?

– Стар.

– И какой ваш порядковый номер?

– Третий.

– Интересно-интересно! – Он снова глянул на меня. – Я тоже у себя в семье значился под номером три. Нас никогда не слушают и никогда не слышат, правда?

Я промолчала.

– Но готов поспорить на что угодно, в вашей головке крутится много чего. Я прав? Во всяком случае, в моей голове было полно всякого.

Конечно, он прав. Но я лишь молча пожала плечами в ответ. Не собираюсь я ничего ему рассказывать.