Леонид Филатов - Избранные произведения в одном томе

— Я бы с удовольствием это сделала, — глухо и печально сказала Сильви, — но, к сожалению, я у себя дома. Если ты не желаешь меня видеть, может быть, проще уйти тебе самому?..

Толик поозирался, сообразил, наконец, где находится, и пулей выскочил из комнаты. С грохотом захлопнулась дверь. Сильви заплакала.

…Проснулся он поздно. Солнце уже стояло в зените. Толик оторвал чугунную голову от подушки и тут же увидел лежащий у изголовья розовый конверт.

Он долго и сосредоточенно вглядывался в прыгающие строчки, не умея сразу схватить их простой и пугающий смысл, а когда наконец это удалось, лоб его покрылся мгновенной испариной.

На крохотном листочке рукой Сильви было написано всего несколько слов: «Прощай. Я буду скучать по тебе. Видно, не судьба. Сильви».

Внизу, в холле, перепуганная мадам Лоран изо всех сил отбивалась от обезумевшего Толика.

— Где Сильви? — бился в истерике Толик. — Куда она уехала?.. У вас должен быть ее адрес!.. Или телефон!.. Она не могла исчезнуть просто так!..

— Мадам Лоран говорит, — послышался сзади знакомый голос, — что Сильви уехала сегодня ночью. Единственное, что она просила передать тебе, это письмо.

Толик обернулся. За спиной стояли двое — как всегда респектабельный, гладко выбритый, благоухающий дорогим одеколоном Андрей и малогабаритный господинчик в старомодном котелке и темных очках.

— Мадам Лоран говорит, — продолжал переводить Андрей, — что Сильви собиралась остановиться у своей подруги, пока не подыщет новую квартиру. Адреса и телефона подруги не оставила.

Толик, кажется, только теперь осознал, что произошло, и зарыдал — беззастенчиво, бурно, открыто, не стесняясь присутствующих. Андрей вынул носовой платок и принялся утирать ему слезы. Толик, точно капризный ребенок, отворачивал физиономию в сторону и взбрыкивал руками, но Андрей терпеливо продолжал делать свое дело…

— Не драматизируй ситуацию!.. — мягко уговаривал Андрей. — Ты здесь без году неделя!.. Ты даже не успел узнать ее как следует!.. А между тем в Париже полным-полно хорошеньких женщин!..

— Как ты не понимаешь!.. — захлебывался Толик. — Я же люблю ее!.. Она была моей единственной отдушиной в этой газовой камере!.. Без нее я просто умру!..

— Будешь умницей — не умрешь! — Андрей подмигнул Толику и повернулся к господинчику в котелке и в очках. — Человечество не допустит твоей гибели. Вот у месье Леруа есть замечательная идея, как поставить тебя на ноги!..

Господинчик в котелке и в очках, услышав свою фамилию, молча и коротко поклонился. Вид у него был весьма экстравагантный и таинственный, если не сказать детективный. «Коровьев! — мелькнуло в голове у Толика. — Чистый Коровьев!..»

— Месье Леруа, — продолжал Андрей, — предлагает тебе свои издательские услуги. Ты можешь написать книжку, которая станет бестселлером. Серию психологических этюдов из твоей собственной жизни. Но название месье Леруа диктует свое: «Дневник стукача».

Толик оглушенно молчал. Он медленно переводил взгляд с Андрея на месье Леруа и обратно, силясь по их глазам понять, не ослышался ли он, а если не ослышался, то не шутка ли это…

— Дневник стукача? — раздельно переспросил Толик и сам поразился собственному голосу — он был пугающе чужой и словно доносился издалека. — А почему, собственно, стукача?.. Я к этой профессии, извините, не имею никакого отношения!.. Вероятно, месье Леруа меня с кем-то перепутал!..

— Да ты не задирайся!.. — миролюбиво сказал Андрей. — Предложение, конечно, пикантное, но поверь, никто не хочет тебя уколоть!.. В конце концов, судьба у каждого складывается по-своему… Просто есть реальная возможность заработать приличные деньги!..

— Гадина!. — протяжно выдохнул Толик. — Ты украл у меня все — достоинство, самоуважение, любовь!. Ты превратил меня в насекомое!. Теперь ты хочешь украсть у меня последнее — покой!.. Я ненавижу тебя!.. Ты дьявол, дьявол!»

— Да, от скромности ты не умрешь!.. — сокрушенно констатировал Андрей. — Ну какой же уважающий себя дьявол станет тратить силы на такую бесцветную моль, как ты?.. Я просто обыкновенный идиот, который надеялся, что тебе можно помочь…

— Нет, ты дьявол! — бешено заорал Толик. Он уже ничего не видел, ничего не соображал, ничего не чувствовал, кроме бесконечной, клокочущей, всепоглощающей ненависти. Перед глазами его, как в оптическом прицеле, прыгала переносица Андрея, ненавистная переносица, которую следовало немедленно разбить, раскрошить, расквасить, чтобы пришли, наконец, желанные покой и равновесие…