Леонид Филатов - Избранные произведения в одном томе

— Я ехал сюда с надеждой, — витийствовал Толик, — что местная русская диаспора отнесется ко мне ну если не с интересом, то хотя бы со вниманием!.. Где же еще искать пристанище вольному русскому слову, почти задушенному советской цензурой, как не здесь?.. И что же я вижу?..

— Сварить еще кофе? — участливо спросила хозяйка, не проявляя ни малейшего интереса к тому, что же все-таки увидел Толик.

— Нет, спасибо! — Толик боялся пауз. — И что же я вижу?.. Я вижу на Западе ту же самую цензуру!.. Только не идеологическую, а финансовую!.. Русское зарубежье поражено цинизмом, прагматизмом и нравственной глухотой!.. А между тем именно русское зарубежье — это последняя надежда советского андеграунда!..

— Хотите что-нибудь выпить? — снова поинтересовалась хозяйка.

— Нет, спасибо! — Толик понимал, что перед ним ставят шлагбаум, но продолжал отчаянно жать на газ. — Да, конечно, парижские издательства сделали для русской словесности чрезвычайно много… Но ведь русская словесность не ограничивается одним Солженицыным!.. Есть и другие талантливые писатели!..

— Может, перенесем нашу беседу в спальню? — ровным голосом предложила хозяйка. У Толика пересохло в горле. Втайне он все-таки надеялся, что эта дурацкая пьеса обойдется без постельного эпилога.

— Да, конечно! — сипло выдохнул Толик. Хозяйка, раскачивая необъятными бедрами, двинулась в направлении спальни, гость некоторое время потоптался на месте, а затем обреченно поплелся за ней…

…Он вошел в спальню и замер на пороге. Мадемуазель Кипренски уже успела облачиться в розовый пеньюар и теперь лежала в белом мареве алькова, похожая на гигантский сливочный торт…

— Ну что же вы?.. — протяжно сказала мадемуазель Кипренски. — Или вы боитесь?.. Впрочем, правильно делаете, что боитесь!.. В постели я радикал!..

— А я — нет… — Толик предпринял мучительную попытку пошутить. — Я как раз очень умеренный… Может, поладим на компромиссе?..

Мадемуазель Кипренски молчала, глаза ее отливали хищной зеленцой. Толик понял, что ответа он не дождется, и, зажмурившись, стал стягивать с себя пиджак, рубашку, галстук…

…Андрей подъехал к дому мадемуазель Кипренски чуть раньше оговоренного срока. Толика на улице еще не было. Андрей посмотрел на освещенные окна, глянул на часы и, откинувшись на спинку сиденья, закурил…

…Толик уже топтался в прихожей, не зная, чем себя занять, и потому в сотый раз поправлял галстук, когда мадемуазель Кипренски наконец вернулась из ванной. Сейчас она была без макияжа, и от нее пахло хорошим мылом.

— Вы уже уходите? — легко огорчилась мадемуазель Кипренски. — Очень жаль, я бы хотела еще поболтать… Но будем надеяться, это не последняя встреча… Вы были очень милы!..

— Большое спасибо!.. — ни к селу ни к городу брякнул Толик. — Мне самому очень жаль… Но у меня масса дел… Кстати, вы ничего не сказали о моих рассказах…

— Ах рассказы!.. — мадемуазель Кипренски сосредоточенно нахмурила невысокий лобик. — Да-да, действительно… Я прочитала несколько ваших рассказов… Мне кажется, они не заинтересуют наших читателей…

— То есть как?.. — опешил Толик. — Мне говорили, что рассказы вам понравились!.. Вы же сами выразили желание их напечатать!..

— Не расстраивайтесь! — мадемуазель Кипренски ласково погладила Толика по щеке. — Ну сколько вам заплатили бы за вашу публикацию?.. Ну две, ну три, четыре тысячи франков!.. Так вот вам пять тысяч — и забудем об этом!..

Она порылась в складках халата, достала оттуда увесистую пачку банкнот и, не считая, сунула Толику в карман. Пол поплыл у Толика под ногами. Он пришел в себя, только когда оказался на лестничной площадке. Хозяйка приветливо улыбалась ему из дверного проема…

— Ах ты, тварь! — с ненавистью прохрипел Толик. — За кого же ты меня принимаешь?! За платного осеменителя?.. Да провались ты со своими франками!.. И запомни, русские писатели не продаются!..

Он с силой швырнул банкноты в дверной проем, но дверь успела захлопнуться раньше, и разноцветные бумажки разлетелись по всей лестничной площадке. Толик постоял, почертыхался, затем опустился на корточки и стал аккуратно собирать разбросанные им купюры…

…Обратно ехали опять же молча. Толик гневно пламенел глазами и курил сигарету за сигаретой. Андрей искоса поглядывал на Толика, но задавать вопросы не решался — можно было спровоцировать взрыв.

— Останови!.. — внезапно приказал Толик. — Вот здесь, возле кафе!.. И не жди меня… Я доберусь на метро!..