АlshBetta - Islensk kaffi, или Кофе по-исландски [СИ]

— Я могу тебя понять, — от вида его большой широкой ладони в полном распоряжении маленьких детских пальчиков на сердце становится теплее, — нужно больше времени и веры в серьезность каких-либо отношений, прежде чем включать в них ребенка. Ты папа. Так и поступают папы.

Триггви все же поворачивает голову в мою сторону. В его зеленом взгляде осторожная признательность. Мы ступаем по льду — и вовсе не исландскому, скорее, тому льду, что изредка затягивает Босфор в январе тонкой пленкой.

— Я не так беззаботен, как хотел бы быть. И не так свободен, — пожимает плечами, как-то безрадостно хмыкнув, — но так оно все и есть. Она у меня есть.

— Я этому рада. Вы прекрасно смотритесь, — улыбаюсь, с облегчением подмечая, что Триггви нерешительно, но тоже улыбается вместе со мной. Довольно.

— Да уж…

Малышка поднимает голову, из-под густых светлых ресниц поглядывая на меня. И заинтересованно, и опасливо. Но папина ладонь придает ей храбрости.

— Похоже, я привлекла ее внимание.

— Ты ей нравишься.

— Она ничего еще не выразила, как ты это понял? По ее взгляду?

— Ярдарбер визжит, если кто-то ей не по душе.

Посмеиваюсь, шире улыбаясь девочке. Та смущенно прижимается щекой к мягкой выстилке шезлонга. Она очаровательна. Как и ее папа.

— Самый доходчивый способ. Все правильно, Ярдарбер.

Кто бы ни повелевал погодой, порой у него хорошее чувство юмора.

Дело близится к позднему вечеру, а буря за окном не только не унимается, но даже и не сбавляет оборотов. Во дворе у Триггви растут два невысоких несчастных деревца, и по их склоненной к земле кроне я наблюдаю силу ветра во всем его великолепии. Дождь стучит по подоконнику и окнам (поистине косой дождь как островной феномен), на черном небе ни единой звездочки, не говоря уже о северном сиянии. Мне кажется, будто это волшебство — то, что мы видели авроры на прошлой неделе. С сегодняшней непогодой я понимаю, почему эту страну называют суровым краем царства льда и пламени.

Наследник викингов ни одним своим взглядом или действием не дает мне почувствовать себя лишней в этом теплом доме, он гостеприимен, даже очень. Но я сама прихожу к мысли, что в тягость ему здесь столько времени. Надо бы убираться в отель или еще куда… вопрос только, как выйти из дома.

Когда я делюсь своими соображения с Триггви, аккуратно спрашивая, далеко ли отсюда до Вика, он, не задумываясь, отвечает:

— Километров семь, не больше. Мы почти в пригороде.

А потом зеленые глаза пристально впиваются в меня, загоревшись от негодования и утонув в хмурости.

— Даже не думай уходить, Асаль.

Я свожу вместе края пледа на плечах, что он любезно мне принес.

— Ты же не станешь удерживать меня насильно?

— В сегодняшнем случае — стану. И поверь мне, я удержу.

С нервной усмешкой смотрю на его внушительное тело и руки, чьи мускулы прикрыты свободной тканью рубашки, но все равно очевидны.

— Не сомневаюсь…

Триггви смягчается, хмыкнув моему осторожному взгляду.

— Я не причиню тебе вреда. Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Здесь достаточно места.

— Нечестно так испытывать твое терпение радушного хозяина.

Триггви подступает на шаг ко мне, склонившись над диваном, на которым сижу. Вижу его снизу-вверх во всем великолепии, ощущаю тепло, идущее от его тела, каждой клеточкой. И запах. И улыбку.

— Лучшее испытание, — шепотом признается мужчина. Легонько целует мои волосы, пробежавшись пальцами по наспех стянутой косе.

У него пряди светлые — у меня в тон темного шоколада. Его глаза точь-в-точь изумрудный оттенок мха на острове, а мои — воплощение коричнево-красноватых земель. Триггви большой — как вулканические скалы, а мне бы дотянуть до высоты пирамид из камешков, которыми указывали путь странникам в густом тумане. Как черное и белое, как две половины разрозненного целого, мы выглядим… непривычно. Эта непривычность меня увлекает. Может, именно из-за нее я спокойнее воспринимаю, где нахожусь и по каким причинам.

— Как насчет того, чтобы приготовить ужин? — мой исландец, глянув на задремавшую в своем шезлонге дочку, складывает руки на груди. — Что ты любишь?

— Мы в твоем доме и это твой ужин, Триггви.

— А ты — мой гость в моем доме. Что ты любишь, Асаль?

Его непреклонность, с каплей улыбки, меня забавит. Поднимаюсь с дивана, становясь рядом с мужчиной — моя макушка вровень с его ключицей.

— Все, что наследник викингов решится мне приготовить.

— Наследник викингов?