АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Полюбила? — глаза распахиваются и в них сияет ужас.

— Это перестало быть правилом ещё до операции Энтони, не так ли? — мягко намекаю я, всё ещё стоя перед ним, будто статуя.

— Я не смогу ответить на твои чувства.

— Ты уже отвечаешь. Твоя забота, твоя ласка — это и называется любовью, Эдвард!

— Пожалуйста, давай не будем об этом! — запуская пальцы в волосы, просит он. Я вздыхаю и киваю. Наверное, для него это, и правда, слишком сложно. Но главное — первый шаг уже сделан.

— Когда-нибудь мы вернёмся к этому разговору, — искренне улыбаюсь, сплетая его руку со своей и поднося к губам для поцелуя. — Всё наладится, и ты мне поверишь.

— Когда-нибудь, — мрачно соглашается он и отступает, убирая руку.

— Пойдём, найдём такси, — говорит мужчина, разворачиваясь и спускаясь со ступеней.

В моей душе переворот. Его слова — ножом по сердцу. Я только что призналась в любви, а он не смог ничего ответить. Я всё понимаю, но иногда — даже, скорее, часто — чувства сильнее разума.

Надеюсь, время всё расставит по местам.

Качаю головой, скидывая наваждение, и вслед за ним выхожу под моросящий дождь.

В такси мы едем молча. Эдвард смотрит в своё окно, я в своё.

Мадрид. Какие у меня с ним ассоциации? Изначально ими были солнце, быки и фламенко. Но сейчас, когда я увидела десятки достопримечательностей и изучила каждую досконально благодаря личному экскурсоводу в виде Эдварда, мне кажется, что это один из лучших городов на свете.

Два дня бесконечных экскурсий и прогулок оборвались скандалом и разбором «Кто есть кто?». Сейчас мы в ссоре. Или как там это называется в нашем случае?

В отель мы приезжаем всё в том же гробовом молчании. Поднимаемся в номер, но и теперь ни слова.

Эта давящая тишина начинает медленно сводить меня с ума, пока я иду по коридору с развешанными по стенам фотографиями работ каких-то испанских фотохудожников, Каллен идёт впереди и даже не оборачивается.

Между нами как будто выросла стена. И причина этому отчасти я. Моих рук дело наше недопонимание.

Мне нужно дать ему время, позволить всё осмыслить.

И всё же я боюсь, что, чем больше он думает, тем сильнее сомневается в самом себе. Возможно, все наши проблемы из-за того, что он считает себя недостойным меня.

Меня!

Никогда бы не подумала.

Открывая дверь нашего номера, он всё же придерживает её для меня, но этот жест получается таким отстранённым, что у меня к горлу подступает комок.

— Мне нужно немного поработать, — бросает Эдвард, когда я вхожу.

— Хорошо, — отвечаю автоматически. Ничего хорошего в этом не вижу, но, возможно, это его способ уйти от проблем. Что же, я потреплю, если ему это необходимо.

Сажусь в кресло у большой тумбочки со свежими журналами и лениво открываю один из них. «Космополитен» вещает об изменениях в модных трендах и новых методах борьбы с целлюлитом. Читаю статью, не понимая ни слова.

Нет, я честно пыталась сосредоточиться, но взгляд то и дело скользит с чёрных букв на напряжённое лицо Каллена. У него на коленях ноутбук и, судя по всему, он занят.

Моё терпение сдаёт после двадцати пяти минут подобного чтения. Откидываю журнал и поднимаюсь со своего места в направлении спальни.

Взгляд мужчины отрывается от монитора и переводится на меня.

— Я тебе мешаю?

— Вовсе нет, — выдавливаю скупую улыбку, хотя чувствую себя хуже некуда. — Я просто устала, хочу отдохнуть.

— Тебе что-нибудь нужно? — он снова смотрит на компьютер, спрашивая это своим опять же отстранённым голосом.

«Ты! Ты мне нужен, Эдвард!» — отчаянно хочется закричать в ответ, но я сдерживаюсь. Нет уж, это слишком.

— Спасибо, ничего, — вздыхаю и бреду по номеру в вышеупомянутом направлении.

Захожу в комнату и прикрываю дверь. А потом распахиваю все окна и забираюсь на кровать прямо в одежде, не раздеваясь.

Беру подушку Эдварда с противоположного края — это уже стало моей обычной практикой — и обнимаю её руками, вдыхая любимый запах.

Сотни мыслей крутятся в голове, одна хуже другой. То виню себя, то обвиняю Эдварда. Я не знаю, кто из нас по-настоящему провинился. И провинился ли вообще?

Мы запутались. Слишком много событий, которые грозятся никогда не закончиться.

И ко всему этому ещё добавляются наши личные проблемы.

Наверняка Эдвард тоже устал, а моя настойчивость ничуть не помогает делу — тем более я обещала когда-то, что не буду вытягивать из него информацию, может быть, мне стоит остановить эти бесконечные вопросы, срывающиеся с языка в неподходящее время?