АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Ещё один свист. Теперь только, кажется, попадает он в цель. Автомобиль оседает с правого бока.

— Живее! — яростно восклицает мой благоверный, багровея.

Я сижу на самом краю кресла, крепко-крепко прижав к себе дрожащего ребенка. Пытаюсь спрятать его за собой, радуясь тому, что пистолет уже не упирается в светлые волосы. Пусть стреляет в меня!

В стекло заднего вида наблюдаю, прижавшись губами к макушке малыша, как Джаспер достает из кармана телефон. Удар по клавишам минимален. Вот он уже говорит…

Аэропорт скрывается из виду очень быстро. Водитель сворачивает куда-то от дороги, и яркие огни пропадают, сменяясь тьмой. Я не различаю ничего, помимо белокурой головки мальчика. Зато Джеймс, похоже, видит все.

— Твари, — не стесняясь выражений, заявляет он, — ничего, к тому моменту, как они прибегут, брать будет нечего.

Пока он не обращает на нас особого внимания, я лихорадочно пытаюсь придумать, что делать. Если бы скорость была меньшей, можно было бы попытаться открыть дверь и помочь Джерому оказаться снаружи. Я бы задержала Лорена. Я бы смогла, уверена, ради него! Но при таком раскладе сейчас — мы едем около ста двадцати миль, несмотря на, по-моему, спущенное пулей колесо — этот вариант невозможен.

А остальные? Остальных у меня нет!

Со страшной скоростью мелькая за окном, деревья — ещё более темные силуэты, чем небо — наводят ужас. Прекращаются все мысли и размышления. Я просто держу Джерома. Я просто буду с ним до конца.

— Я тебя люблю, — нагнувшись к самому ушку, шепчу, стараясь, чтобы этого никто не услышал, — я здесь, родной. Я здесь…

Его бьет настолько крупная дрожь, что мне становится по-настоящему страшно за то, что будет, если каким-то чудом Джасперу удастся нас вызволить. Новое молчание — минимальный урон, какой может быть подобным нанесен.

Шмыгнув носом, малыш прижимается ко мне. Прячет лицо на груди, зажмуриваясь, что есть силы.

И в тот же самый момент, когда его пальчики притрагиваются к моей шее, «ауди» замирает.

С тем же рвением, что и было при посадке внутрь, Джеймс вытаскивает нас наружу. Его игра прошла, спектакль окончен. Осталось лишь сумасшествие, сковавшее лицо, руки и все тело. По-иному у меня не выйдет назвать его вид сейчас.

— Смотри, Изабелла, — он вынимает из куртки пистолет, — к чему приводят побеги. Ты ответишь за то, что сделала, как полагается.

Я передвигаю Джерома к себе за спину, заслоняя его. На смену робости и отчаянью приходит неожиданная смелость. Пробежавшись по всему внутри, она показывает, что я все могу сделать, если захочу. Особенно сейчас. Особенно ради этого ребенка.

— Стреляй в меня, — не дрогнувшим голосом произношу, кивнув ему, — но опусти мальчика.

— Разумеется, — рявкнув, Лорен-таки натягивает на губы дьявольскую улыбку, — но план другой. И мы ему будем следовать. Дай мне ребенка, Изабелла.

Никогда не думала, что смогу на приказ ответить отказом. Но сегодня я смогу все.

— Нет.

Глаза Джеймса распахиваются и загораются страшным, невыразимо пугающим сине-алым пламенем. Раньше пугающим. Но не сегодня.

— Я сказал, дай его! — повторяет он, надавливая на курок. Четко выделяет каждое слово, напоминая мне о карах за нарушения. В голове правда мелькает картинка той ночи, когда мои ноги были изрезаны камнями, волосы вырваны едва ли не клоками, а кровь все текла и текла, и я была уверена, что не остановится… Но той ночи нет, она в прошлом. В прошлом, как и Джеймс. У меня есть сын. У меня есть создание, которое обязано жить, улыбаться и спокойно засыпать ночами. У меня есть смысл существования и то, что держит под контролем все эмоции. Я больше не боюсь этого ублюдка. Я больше не позволю ему мной руководить.

… Больше моего ответа не требуется. Я отдам душу, жизнь, мир и все, чем когда-либо прежде дорожила, за Джерома. Теперь ему это окончательно известно.

— Будь по-твоему, — отказываясь больше ждать, посылая к черту все приказы, двумя быстрыми и огромными шагами Джеймс оказывается рядом.

… Я пытаюсь противостоять ему. Никогда не чувствовала такой силы и никогда не направляла всю её на одного человека. Хватаю его руки, тянущиеся к мальчику, веля малышу бежать. Бежать куда угодно и как. Только дальше.

Я надеюсь, что смогу дать ему достаточно времени. Налитые кровью глаза, вздувшиеся вены, всклокоченные волосы — Джеймс самый настоящий дьявол. Я дьявола в руках держу…

Но Джером вместо того, чтобы послушать меня, вместо того, чтобы оправдать жертву, остается рядом. И делает все с точностью наоборот — защищает меня. Я вижу, как маленькие кулачки ударяют по коленям, по бедрам Лорена, собираясь освободить меня. Нет ни слез, ни испуга, ни дрожи, какая наблюдалась в машине. Остервенение — и только. Любовь и храбрость — и только. Он бормочет «мамочка» и не дает меня в обиду! Он здесь, как однажды я сама ему обещала…