АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

А мы с Эдвардом? Мы сможем жить, как нормальные люди? Я ведь все так же буду трястись от одной мысли о Кашалоте, он не будет касаться меня… мы не будем парой, как таковой. Табу на секс, говорят, рушит отношения…

Черт!

Я лежу здесь и уже, наверное, пятый час неустанно, глажу его волосы. Едва касаясь, но все же. Глажу и плачу, потому что не знаю, что мне делать. Рассказ — есть. Признание — есть. Согласие быть вместе — есть и всегда будет! Помощь? Несомненно. Я сотрусь в порошок чтобы помочь ему. Но семейная жизнь… кровати с балдахинами, мягкие подушки, диваны, душ, океан, гидромассажная ванна — ничего не будет!

Мне кажется, в тот самый момент, когда он… повторит, я умру. На самом деле, без всякого пафоса. Я слишком хорошо помню ту ночь. Я никогда не забуду её, сколько бы он ни просил.

Говорят, нужно сменить прежний опыт на новый — и все получится. Но как на него решиться? Эти советчики хоть раз были в подобном моему положении?!

Я всеми силами стараюсь дышать ровно. Я не хочу его разбудить. Но слезы уговорить помедлить совсем непросто. И, в конце концов, один из всхлипов делает свое дело. Ну почему?..

— Доброе утро… — тихонько усмехнувшись, бормочет баритон. С ночи он немного хрипловатый.

Не отвечаю. Боюсь, что если отвечу, зарыдаю в голос. Отчаянье приходит внезапно — подтверждаю.

Вместо этого пальцами нежно глажу его щеку. Надеюсь, такое приветствие тоже подойдет?

Звук, напоминающий мурлыканье, Эдвард при мне издает всего второй раз. Наклоняется ближе к моей ладони.

— Как настроение у волшебницы? — спрашивает он через полминуты, подняв голову.

Тепло исчезает.

Вздрогнув, я всхлипываю ещё громче, чем в предыдущий раз. Лицо Каллена вместе с обстановкой номера и болотным покрывалом становится нечетким от соленой влаги.

— Эй, — улыбка, стало быть, завладевшая его губами, мгновенно пропадает вместе прежним тоном, — в чем дело?

Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что ответа нет. Да и какой он может быть?

— Белла, — мужчина явно недоволен тем, что происходит. Оставляя свое прежнее место, он за мгновенье ока оказывается рядом со мной. Устраивается рядом, внимательно глядя в глаза, — если ты будешь плакать, я не смогу помочь.

Да во что я превращаю это утро! Мне законом стоит запретить просыпаться рядом с людьми в хорошем настроении.

— Я… — пальцы, повинуясь собственной воле, каким-то чудом оказываются на ночнушке. Стискивают материю.

Эдвард хмурится.

— Из-за груди? — сочувственно интересуется он, — это моя вина, perdonare. Я больше никогда не стану…

— К черту грудь… к черту! — давясь слезами, отрицаю я, мотая головой.

Не строя больше ни догадок, не предположений, после этой фразы Эдвард сразу же привлекает меня к себе. Крепко-крепко обнимает.

Хватаюсь за его руки как за последнюю надежду. Я просто больше не могу…

— Предчувствие, — хнычу я.

— Предчувствие? Чего? — его участие пусть и малость, но утешает.

— Чего-то плохого… скоро… я не знаю. Я так боюсь… я так боюсь, Эдвард! — теперь я его обнимаю. И держу ещё крепче.

— Бояться нечего.

— Да?! А Кай, а Джеймс?.. А вы?.. — зажмуриваюсь, что есть мочи, — если с тобой или Джеромом что-то…

Кажется, сейчас я приплету сюда все, что не дает спокойно спать. Начиная от Кашалота и заканчивая темой, собственное, ночи французского…

— Здесь, в лесу? — Эдвард усмехается, пытаясь отвлечь меня, но вряд ли знает, что не выйдет.

— В лесу. В поле. В доме. В отеле, — качаю головой, со всей серьезностью глядя на мужчину, — я ничего не смогу сделать…

— Белла, откуда с утра такие мысли? — избавляя меня от слез, мужчина морщится, — хватит. Все хорошо.

— Сейчас… а потом? А что потом? — я не остановлюсь. Пока не скажу, не остановлюсь. Всю ночь об этом думала. И всю ночь пыталась найти ответ. — Когда все это кончится — если кончится — что дальше? Мы переедем на Аляску, ты на мне женишься…

— А чего ты хочешь? — его недоумение, приобретая вполне явные очертания, наполняется едва заметным гневом. Злится. Не понимает.

— А ты?.. Я же не жена… тебе. Я не смогу… — комок в горле просто невыносим. Я не знаю, что с ним делать. Мешая словам, мешая дыханию, он ощутимо душит. Заслуженно, наверное. Кое-как пересилив злосчастное ощущение, делаю довольно глубокий, пусть и быстрый, вдох. Мне нужна всего секунда:

— Я не готова тобой делиться.

— С кем делиться? — ситуация, в которую я его вовлекла, явно Каллену не по вкусу. Он обнимает меня и целует, это так, он говорит со мной, но что-то подсказывает, что держать себя в руках сможет не долго.