АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Мужчина сидит в большом кожаном кресле возле выдвижного столика, хмуро глядя на меня. Правая его рука устроилась на подлокотнике, левая лежит на колене. Несмотря на всю напускную расслабленность позы, иначе как напряженной назвать её не получится. Будто бы через минуту Каллену придется прыгать с борта авиалайнера с парашютом.

— Джером уже спит, — замечая, что я нагибаюсь к малышу, сообщает он. С долей растерянности оглядывает укрытое сливовым покрывалом детское тельце.

Осторожно, дабы не потревожить ребенка, поднимаюсь. Хочу сесть рядом с Эдвардом, но он не позволяет. Указывает на кресло напротив.

— Через час мы приземлимся.

Мое настроение — и без того не слишком жизнерадостное — падает ниже некуда. «Отличная» новость. Осталось только узнать, что в числе встречающих будет Большая Рыба.

Ну почему, почему нельзя останавливать время? Сегодня во время посадки в самолет самым большим моим желанием было вернуться на два-три дня назад и сполна, ещё раз насладиться нашим маленьким отпуском. На острове я знала, что ни с одним из Калленов не случится ничего плохого. На острове единственной нашей заботой были поселившиеся внутри воспоминания и видения, но уж точно не реальные личности. И если моральный удар можно снести, перетерпеть и вылечить, то с физическим куда сложнее. Слишком много в США тех, кто жаждет крови Smeraldo… нашей…

Если когда-нибудь я смогу это сделать, профинансирую изобретение машины времени.

— Белла, мне нужно все твое внимание, — раздражение в бархатном баритоне придает ситуации ещё более плачевное положение. Яркое солнце, безбрежный океан и ласковые дельфины Чили растворяются в небытие, пропадая где-то в недрах сознания. Я ещё помню, как Джерри играл с ними этим утром, ещё помню, как Эдвард помогал сыну заканчивать их последний совместный песочный замок и вряд ли смогу забыть умиротворение, царящее после полудня, когда в обнимку с большой миской оранжевых абрикосов мы вместе смотрели «Спасателей». Помню. Знаю. Но теперь кажется, что это было не со мной. Не с нами. И уж точно не сегодняшним днем.

— Извини…

— Уже лучше, — сухо кивает Эдвард, поправляя ворот свежей рубашки. Черной, как смоль… его кожа неестественно белая в контрасте с этой материей.

На мгновенье в салоне сохраняется давящая тишина. Ядовитым плющом проникает в каждую щель, заполняя собой все свободное пространство. Потесниться её заставляет только лишь продолжение нашего разговора:

— В аэропорту будут две машины. Вас повезет Джаспер.

— Разные?..

— Разные.

Прекрасно. Все лучше и лучше.

— С того момента как мы сядем, Белла, — Каллен придвигается ближе ко мне, наклоняется вперед, глядя прямо в глаза с похожим чувством заклинания, как в ночь отравления, — любые приказы Джаспера ты обязана выполнять. Что бы он ни сказал. В любое время.

… Мое молчание малахитам не по вкусу. Они темнеют.

— Это ясно?

— Да… да, — прочищаю горло, делая ответ слышимым, — я поняла.

Эдвард щурится.

— Твое упрямство недопустимо, — не до конца верит тому, что я смогу исправно следовать этому правилу, — пообещай мне.

Коротко вздохнув, я киваю. Честно смотрю в его глаза, не тая собственного взгляда. Я постараюсь.

— Отлично. Дальше, — Эдвард ведет себя будто на деловой встрече. Коротко, ясно, четко, быстро… по-деловому и собранно. Этот инструктаж обязателен, и нарушение того, что я услышу, запрещено. Иначе будет очень плохо. Иначе пострадаем все.

— В особняке вы не должны покидать комнаты. Ни порознь, ни вместе. Подходить к окнам, выходить в коридор и уж тем более на улицу — опасно. Очень опасно, Белла. Не смей допускать этого.

Ещё один кивок. Ещё одно принятие правил.

— Ты запомнила? Повтори, — Каллен неутомим сегодня.

— Окна, коридор, улица — нет… комната и только, — на удивление достаточно ровно произношу я, но теперь прямой взгляд за гранью возможностей. Я смотрю куда угодно, кроме как на лицо мужчины.

— Имей это ввиду. Дальше.

Его волнение передается и мне. Проникает под кожу, обустраиваясь там с завидным комфортом. С каждой приближающей Сиэтл миле мне все больше становится не по себе.

А уж от следующего правила….

— Вы не знаете, как меня зовут, когда сойдем на землю, — Эдвард оборачивается на иллюминатор, поджав губы поглядев в чернильную тьму.

— Не знаем?.. — я ослышалась?

— Нет. Об отце Александра тебе ничего не известно.

— Кого?.. О ком?..

— Ваши новые имена — Мария и Александр. Паспорта и свидетельства о рождении будут у Джаспера.