АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

В широко распахнутых малахитах, налившихся кровью, нет места ничему другому, кроме как всепоглощающему яду.

— Не для этого! — не жалея сил, выкрикивает он, — ты ни черта не знаешь, Белла! И лезешь туда, куда нельзя! Ты понимаешь сама, что делаешь?!

— Чего не знаю?..

— Большая Рыба в курсе о Джероме, — поясняет он. Со свистом, сквозь зубы, втягивает воздух, — Италия хочет развязать войну с нами! Со мной! И никакие «пожелания» и рецепты Флинна, никакие его прогнозы не заставили бы меня покинуть США, если бы не это!

Правда — как ушат холодной воды. Настолько неожиданная и внезапная, что я не могу не то что сказать, ответить что-то вразумительное, но даже пошевелиться.

— Поэтому прекрати играть Мать Терезу и дай мне этот чертов укол! — его подбрасывает на простынях, лицо искажается жуткой гримасой боли, — если я сдохну сейчас, Белла, это будет на твоей совести!

«Он сказал, я выдумываю боль… и ничего более не происходит».

Я сказала, что верю Эдварду. И вправду верю, что ему больно. И я верю. Но сейчас, в данной ситуации, слова доктора кажутся весомее. От вымышленной боли ведь нельзя умереть, да? Нельзя ведь?!

Господи… что же мне делать?

— Пошла ты к черту! — так и не дождавшись моего решения, яростно восклицает Эдвард. Что есть силы сжав пальцами простыни, одним резким рывком придвигается на самый край кровати, громко застонав. Рука со вздутыми синими венами, побелевшая, как у вампиров, готовится схватить крошечного золотого слоника — ручку ящика полки — дабы получить желаемое.

… Успеваю опередить её буквально на пару секунд.

— Отпусти… — угрожающе рычит мужчина. Его лицо приобретает стальное выражение, глаза пылают ярко и всепоглощающе, в глубине даже зияет безумство.

Кажется, теперь я понимаю, почему он Изумрудный Барон. И почему является Боссом… Такому нельзя не поклоняться. Он выше. Он сильнее. Он могущественнее и может стереть в порошок одним лишь пальцем…

Если бы этот мужчина не был тем Эдвардом, который утешал меня на пляже этой ночью, я бы, не споря, оставила его в покое. Это было бы логично и дальновидно, а ещё обеспечило бы безопасность.

Если бы этот мужчина не был папой Джерри, тем человеком, что убаюкивал его полчаса назад в своих руках, как в колыбельке, я бы отвернулась и позволила всему идти так, как запланировано. Не стала бы вмешиваться в это страшное, неоправданное противостояние.

Но Барон Каллен — наш, мой, Джерри… теплый, ласковый, любимый человек, которого никто из нас никуда не отпустит! Я не позволю ему уверенно шагать навстречу смерти и с этого фланга. Хватает других.

И именно поэтому держусь за слоника, как за последнюю надежду. Острые края больно впиваются в кожу, грозясь разорвать её, но даже это не пугает. Я сказала, что люблю. И за слова свои отвечаю.

— Нет.

— ДА! — не соглашается Эдвард. И, судя по всему, терпеть больше не намерен. Не щадя ни полки, ни ручки, ни моей руки, крепко сжав за запястье, резко дергает влево, к балконным дверям. Не успеваю ничего предпринять — с дьявольской силой этого мужчины я точно ничего не смогу сделать.

… Сижу на полу, в метре от своего прежнего места на кровати, с некоторым отрешением, будто наблюдаю сцену из фильма по телевизору, глядя на то, как Каллен всаживает тонкую иглу под кожу. Запрокидывает голову, выжимая золотистое содержимое шприца внутрь себя. Дрожит, громко и часто выдыхая. Как всегда. Как и в прошлые разы.

Моргаю, и вот перед глазами уже другая картинка — полусекундной давности — обезумевшие, потерявшие всякий контроль над собой малахиты, ледяные пальцы, едва заметная боль от их прикосновения…

Это наводит на мысль, которую я решаюсь проверить. Будто во сне, куда медленнее, чем обычно, опускаю глаза вниз, на свою ладонь.

Золотой слоник, наполовину окрашенный в красный цвет, там же. Он остался у меня. А кожа, как и предполагалось, в самом центре вспорота. Здесь, где порез подлиннее, был хобот. А тут, где короче — хвост. А эти четыре равных кружочка, заполнившиеся кровью — ноги. Точно он.

Как зачарованная, смотрю на эти отметины, пытаясь понять, откуда они взялись. В голове туман — ничего не помню. Только вот горечь все равно есть. Все равно, как тысяча кошек, скребет горло.

Придушенно всхлипываю, позволяя слезам спокойно течь вниз. Вправе ли я им мешать?

Что здесь только что было?..

Я сидела на кровати — точно помню. Я смотрела на Эдварда, говорила с ним… а потом?!

— Белла? — тихий голос кажется спасением. Я знаю его! Он поможет, он защитит от меня от всего и вся! Я ему верю!..