АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

На её глазах шелковая повязка, лишающая способности видеть, что происходит. И кроме этого предмета одежды ничего больше нет…

— Лорен, однако, интересную ведет игру, — замечает Хейл, прищурившись. Возле его пальцев ещё несколько листов. Тоже с Изабеллой.

— Какого?.. — скрежетнув зубами, Эдвард мгновенно переворачивает фотографию, вжимая её в кожу дивана. — Он с ума сошел? Сколько их?

— Это большая фотоссесия, судя по всему. Здесь не меньше десятка.

— Дай, — нетерпеливо протянув руку, требует мужчина. Сон улетучивается, спокойствие и тепло, оставшееся ещё с ночи — тоже.

Картинка перед глазами мало меняется.

На каждой фотографии, так или иначе, каждый раз в новой позе, но притом всегда обнаженная, изображена Белла. На большинстве фото её глаза скрыты той самой повязкой, отчего выражение лица выглядит непроницаемым. Но на одном из листков, самом последнем, привычная композиция меняется — в плохо освещенной комнате, возле лиловых обоев, девушка не одна.

Изогнувшись невообразимым образом на коленях Кашалота, сидящего тут же, она потерянно смотрит куда-то вперед, позволяя ему делать все что угодно. И Лорен, несомненно, этим пользуется. Одной из рук прижав к себе жену, он тонким, незаметным среди такого масштаба картины, лезвием, проводит тонкую полоску по её шее. Алая кровь крохотными капельками проглядывает наружу там, где острие уже прошлось.

Кашалот и Белла обнажены. Не сложно понять, во время какого процесса все это происходит…

Довершает создавшееся впечатление надпись неровным мелким почерком. Чернила немного стерлись, искажая последние буквы: «я получу все, что хочу».

Получишь…

Стиснув зубы, Эдвард как никогда убежден, что желание Кашалота сбудется. Ярость огненной вспышкой проносится по всему телу, заставляя кожу покалывать и гореть, а руки чесаться от нетерпения выполнить запланированное ещё ночью и убрать-таки с дороги это млекопитающее.

— Кто их принес? — мужчине с трудом удается сдерживаться. Стоит признать, что если бы не Джаспер, этих фотографий он бы и вовсе не увидел, но от того, что и Хейл рассматривал их, внутри становится непомерно горячо. Хочется и его прижать к стенке.

— Их опустили в конверте в сам ящик. Лица разглядеть не удалось.

— Кто-нибудь ещё это видел?

— Нет, мистер Каллен.

— Отлично.

Не говоря больше ни слова, Эдвард забирает листы, разрывая на части. Раз, два, три — длинные кусочки бумаги уже невозможно сложить в единую картинку. Дожидаться своей участи они отправляются в дальний ящик стола.

— Это все? — нетерпеливо вопрошает мужчина, останавливаясь возле дубового предмета мебели.

Сетует на время, раздражаясь больше прежнего.

Впервые за последние месяцы начинает за ним не успевать…

— Марлена сняла номер в гостинице «Замок», — минутой позже, выслушав вопрос, спокойно сообщает Джаспер. Как ни в чем не бывало. — Вчера утром она прилетела в Вольттеру.

Эдвард глубоко вздыхает, поджимая губы. Стук его пальцев становится самым громким звуком в комнате.

— Когда стало известно?

— Сегодня.

Вовремя сказал… хорошо…

— Надолго?

— До завтрашнего вечера.

Эдвард напрягается, хмурясь.

— О планах что-нибудь известно?

— Нет, но мы над этим работаем.

Выдыхает, качнув головой.

— Не нужно работать.

Джаспер терпеливо ждет пояснения. Ждать в их профессии — одно из наиболее необходимых качеств. Не перебивает, не переспрашивает. Ждет. И только.

— Устранить, — голос босса звучит в крайней степени жестко. Приговор вынесен.

— Мистер Каллен…

— К сегодняшнему вечеру, — четко выделяя последнее слово, добавляет Эдвард, не собираясь ничего обсуждать, — без единой накладки — иначе все ответят. Передо мной.

— Мистер Каллен, — упрямо продолжает Джаспер, отодвинув на задний план свои права и обязанности, — Марлена не представляет для Джерома опасности.

Такое громкое, в крайней степени бредовое заявление Эдварда ошеломляет, на какой-то миг даже перебивая желание разнести в пух и прах чертову комнату. Нужно срочно куда-то выместить злобу. Пугать Джерома и Беллу совершенно не нужно.

— Только не говори мне о её преданности, — сдерживаясь, дабы не сжать руки в кулаки, велит он. Заживление ран и так слишком затянуто. Ей не понравится новая задержка.

— Именно. Она оставила записку Изабелле, в которой…

— Записку? — в этот раз удивление выходит неподдельным, а ещё — неожиданным. Как гром среди ясного неба. О злости мужчина тут же забывает. Записка?..