АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Оно… мокрое.

Настолько мокрое, будто его только что окатили ведром воды.

— Эдвард? — пугаюсь, приподнимаясь, чтобы лучше рассмотреть его, — в чем дело?

С нового ракурса наблюдаю, что пот сплошной маской покрывает не только его лицо, но и шею, плечи, руки… Майка стремительно намокает на всем теле моего похитителя.

— Все в порядке, — пересохшие губы опровергают слова своего обладателя быстрее, чем он заканчивает их.

— Скажи мне, что делать, — оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, что нужно. В случае с ногой все было гораздо проще. Тумбочка — шприц — Эдвард. Система проста и понятна. А теперь… что теперь?

— Белла, потише, — малахиты опасливо наблюдают за спящим мальчиком, свернувшимся возле отца с противоположной от меня стороны.

— Что с тобой? — кусаю губы, стираю влагу с его челюсти. — Давай мы позвоним Флинну, пожалуйста!

Страх, укрытый сотней покрывал и запертый за семью замками — страх из той ночи — заново завладевает сознанием. Ощущаю, как панически боюсь потерять мужчину.

Каменная ограда… лес… венки…

Откуда во мне бралась сила тогда, в субботу? Из каких невидимых запасов поступала? Сейчас я чувствую себя не просто беспомощной, а, фактически, бесполезной.

— Не нужно, — Каллен медленно качает головой, — он говорил, что такое может быть, и это нормально.

— Не нормально, — отрицаю, полностью уверенная в своей правоте. Первые слезы возвращаются на лицо, создавая новые соленые дорожки, — не придумывай.

— Ложись, — он гостеприимно раскрывает объятья, пробуя вернуть меня на простыни.

— Не придумывай…

— Изабелла…

— Белла! — вздрагиваю, услышав имя, дарованное благоверным. — Я — Белла!

— Белла, — он поспешно исправляется, негромко вздыхая, — это была интересная змейка, вот и все. К утру все пройдет.

«Змейка»? Он о яде?..

Хочу возразить, но осекаюсь на полуслове. Мужчина так честно смотрит на меня, что не поверить равносильно предательству. Он не лжет. Он знает.

Знает ведь, да?..

— Принести тебе воды? — озабоченно спрашиваю, садясь на кровати, не зная, что ещё могу ему предложить.

Эдвард остается внизу. Он кажется мне хрупким и слабым, как ребенок. Почему-то ночью синева видна гораздо лучше, чем днем. А уж кожа… белая, вымокшая, туго натянутая — ещё чуть-чуть, и точно порвется. Не выдержит. Он ли меня успокаивал?..

Моя собственная слабость пропадает вместе с беспомощностью и ощущением бесполезности. Смотрю на Каллена и чувствую ту самую дьявольскую силу, как ночью.

Вот откуда она берется! Когда хочется его защищать.

— Не надо…

— Я сейчас, — пауза, которую он делает перед словами, побуждает меня к действию. Мгновенно встаю на ноги, наскоро ориентируясь, где здесь ванная. Заветная дверь виднеется как раз напротив кровати.

… Бегущая вода меня успокаивает. За те мгновенья, что прозрачная жидкость набирается в стакан, я прихожу в себя. Успеваю даже кинуть мимолетный взгляд в зеркало, но, поглядев в него, понимаю, что лучше было бы этого не делать.

Со спутавшимися волосами, раскрасневшимся лицом и вспухшими веками, я сама могу кого угодно напугать. В том числе и себя саму.

Мотнув головой, забираю свою ношу, возвращаясь обратно в спальню.

— Держи.

Каллен с величайшей осторожностью поднимает голову, следя за тем, чтобы малыш не проснулся. Его пальцы прикасаются к стеклянной поверхности, коротко по ней постукивая. Дрожат. Не могут удержать самостоятельно.

Помогаю ему, не убирая собственной руки.

— Спасибо, — бормочет Эдвард, жадно припадая к стакану. Вода исчезает почти так же быстро, как наполняла его.

— Ещё?

— Нет, — ответ звучит быстро, в какой-то мере даже испуганно, — ложись спать.

В этот раз решаю поверить ему на слово и, вздохнув, возвращаюсь на свое место на соседней подушке. Лежу так не больше минуты, а затем, боязно, но придвигаюсь к мужчине.

— Иди сюда, — он тихонько усмехается и, глядя на меня, поднимает руку.

С радостью исполняя просьбу моего похитителя, устраиваюсь на его плече. Теплом и мягком.

Наше одновременно произнесенное «спокойной ночи» одиноко повисает среди тишины.

Утро воскресенья начинается с дождя. Холодного и громкого. Из-за него и без того не слишком светлая комната погружается в ещё больший мрак, а массивная деревянная черная мебель лишь дополняет это впечатление.

Забытая Богом, заброшенная спальня с кроваво-красными простынями, с тяжелым, словно густой сироп, воздухом, с высоким, но оттого не менее давящим потолком, внешне не изменилась. Сравнение с логовом вампира — наиболее подходящее. Точнее и не скажешь.