АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Никогда в жизни не видела человека, нуждающегося в этом больше Каллена сегодня.

Дыхание мужчины чуть замедляется. Он успокаивается.

Судя по моему счету, это четвертое его состояние на грани сна и яви, при котором прикосновениями и шепотом я могу вернуть его обратно в царство Морфея.

Невероятных трудов стоило успокоить моего похитителя после того, как я отказалась ехать к мальчику. Его сон — зыбкий и тревожный, но настолько необходимый — Флинн велел охранять любым способом.

Этот, как мне кажется, самый действенный. И самый простой…

— Хорошо, — вздыхаю в его волосы, осторожно поглаживая плечи, скрытые за синей футболкой.

Та поза, в которой спит Эдвард, напоминает мне Джерома. Только малыш прижимался ко мне так же сильно и затихал, когда я начинала его касаться.

Несмотря на огромную разницу в возрасте — непреодолимую пропасть — они потрясающе похожи. На уровне подсознания, инстинктов, мыслей…

Я никогда не думала, что дети могут быть таким отражением родителей. Будто я общаюсь с одним и тем же человеком.

Мысли о сходстве Каллена с сыном уносят меня из серых стен квартиры в небоскребе в белую обитель малыша в особняке. В неприступном белом замке.

Как он? Спит ли спокойно или кошмары не дадут ему закрыть глаз до рассвета?

Я уповаю на первый вариант, потому что до утра ещё достаточно времени, если не лгут зеленые часы на стене справа. И только тогда можно будет понять, какой итог все же предначертан моему похитителю. Что будем делать дальше…

Я пробовала представить себе то, о чем Эдвард говорил.

Как возвращаюсь в дом, беру за руку Джерри, покидаю особняк вместе с Марленой и Джаспером, которые навеки увозят нас оттуда, сажусь на самолет, спускаюсь по трапу, смотрю вокруг, а затем цепляю глазами малахиты малыша. Они спрашивают, где папа…

А все, что я могу — промолчать.

Нет. Такое недопустимо.

Однажды Джером выпытает у меня правду. Мне придется сказать, что Эдварда… нет. Эта новость убьет моего ангела. Растопчет, как стадо антилоп. Затопит, как неожиданная волна на тихом море.

Враги будут не страшны ему. Ни новые, ни старые. Ему уже ничего не будет страшно. И я никак не смогу помочь, даже если буду очень пытаться.

К тому же, кто поможет мне?

Лежа здесь, рядом с Калленом, глядя на него, я понимаю, как хочу, чтобы он жил. Дети так страстно желают получить в подарок новую модель радиоуправляемой машинки. Им все равно как, когда, главное — получить. И все окружающее теряет смысл.

То же и со мной.

На глаза наворачиваются слезы, когда представляю мужчину среди венков и серого леса. Каменная ограда у могилы так четко вырисовывается безжалостным подсознанием, что мое дыхание перехватывает.

Поспешно отгоняю видение, насилу сдерживая рвущийся наружу крик отчаянья.

Теперь уже я крепче приникаю к Эдварду. Обнимаю его сильнее.

Не отпущу. Никуда. Никогда…

Ночную тишину разрезает громкий стон. Сознание в ужасе закрывает глаза, пока я пытаюсь понять, в чем дело.

Страшные мысли реализуются в реальности. Претворяются в неё.

— Нет, — хрипло дыша, просит мужчина. Слышно. Сон вернул ему какую-то часть сил?

— Все в пор… — пробую снова сказать эту фразу, которая должна, обязана подействовать, но мне не дают её закончить.

— НЕТ! — уже громче хрипит он, — НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА!

Ему страшно. До ужаса. На лице не отражается ничего кроме беспросветного, нескончаемого страха, слитого воедино с чем-то ещё более отвратительным, чем теперешнее положение вещей.

Да уж, простыми словами я здесь не помогу…

— Эдвард, — зову его, чуть сильнее нужного сжимая длинные пальцы, — Эдвард, Эдвард…

С каждым разом произношу имя Каллена более мягко, но при этом достаточно громко. Мой похититель должен услышать.

— НЕТ! — ревет он, изгибаясь на кровати. Закрытые глаза распахиваются так резко, что с трудом удерживаюсь на месте. Пугаюсь.

Его тело начинает бить дрожь.

— Пожалуйста… — едва слышно молит слабо различимый баритон. Странные звуки — полустоны-полувсхлипы раздаются в комнате.

Припоминая слова Хейла, пытаюсь взять себя в руки как можно скорее.

— Я здесь, — напоминаю о своем присутствии, аккуратно проводя пальцами по его щекам, и к уже пережитому потрясению прибавляются новые — они мокрые.

— Прогони… — с трудом выговаривая такое простое слово, просит Эдвард. Дрожь усиливается. Его бьет самый настоящий озноб.

— Кого прогнать? — в растерянности спрашиваю я.