АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

Чувствую и улыбаюсь. Широко-широко.

Пятнадцатью минутами позже, лежа на диване — Эдвард сбоку от меня, а я, прижавшись к его жесткой от волос груди, рубашку с которой стянула, рядышком. Он поглаживает нежными пальцами мои лопатки, а я просто крепко прижимаю его к себе, обняв за талию. И грею, и греюсь. В такие редкие для Австралии дожди полезно быть с кем-то рядом.

— Я принес тебе весточку, Белла, — вспоминая о чем-то, что считает немаловажным, лениво произносит мужчина, — через три недели в Атланте большой фестиваль красок. Знаешь, как праздник Холи в Индии.

Я удивленно изгибаю бровь, приподнимаясь на локте. Заглядываю в темные оливы, не до конца понимая, о чем говорит их обладатель.

— Атланта?..

— Штат Джорджия, США, — поясняет Каллен, кивнув. — Мы можем слетать туда на выходные. Как тебе?

— Слетать? — я фыркаю. — На ковре-самолете?

— На обычном, куда более комфортабельном самолете, — Эдвард хмыкает. — Я не тороплю тебя с решением. Просто я подумал, что тебе может это понравиться. К тому же, к этому времени ты окончательно поправишься, и мы сможем здорово повеселиться.

В растерянности лежа на своем месте, я недоверчиво на него поглядываю.

— Ты зовешь меня в Америку? С тобой?

— Я обещаю не распускать руки, — со смехом дает клятву мужчина, — честно. Пока сама не попросишь.

— Я не об этом… — смущенно опустив взгляд, бормочу. — Просто это очень далеко…

— У тебя аэрофобия? — он встревожен.

— У меня не слишком полный кошелек, — виновато признаюсь, краснея еще больше, — туда еще могу долететь, а вот обратно — навряд ли.

Слушающий меня Каллен не может понять, серьезно я говорю или нет. Его лицо выглядит растерянным.

— Ты отказываешься только из-за стоимости билета?

— А еще отеля и еды. Эдвард, извини меня. Если бы ты сказал немного раньше, я бы поискала возможность. Как насчет Мельбурна? Там тоже неплохие фестивали…

Говорю, говорю, говорю, а потом вдруг останавливаюсь, когда вижу, что по губам мужчины расползается невероятных размеров улыбка. И мягкая, и заинтересованная, и снисходительная. Все сразу.

— Вся поездка — на мне, — заявляет он на мой вопросительный взгляд, — это даже не обсуждается. Я просто спросил, не хочешь ли ты ко мне присоединиться?

— И ты думаешь, что я дам тебе все оплатить? — закатываю глаза я.

— Я в этом уверен, Белла. Для меня это будет подарком.

Прикусываю губу, вспоминая тот день, когда он объяснил мне, чему были обязаны эти сто долларов на кухонной стойке. Проигрываю в голове его слова еще раз: «Я очень боялся, что ты со мной только ради этого. Это было проверкой. Жесткой, наверное, Белла… прости. Но у меня действительно не было другого шанса узнать точно».

Неожиданно погрустнев, чем я насторажила Эдварда, обнимаю его сильнее. Носом утыкаюсь в плечо, ладонями накрываю спину. Настолько, насколько могу, конечно. Она у него широкая.

— Мне нужен ты, Эдвард, — признаюсь, оставив на коже крохотный поцелуйчик, — мне правда неважно, где провести уикенд. Я просто хочу с тобой.

Он мне улыбается. Победно, нежно и воодушевленно. Как волшебнице.

— В таком случае мы поедем в Джорджию, любительница Верблюдов. Обещаю, там будет здорово.

И мы действительно поехали. Три недели и два дня спустя, я схожу по трапу самолета на горячую землю американского Юга, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

Эдвард, наглядно демонстрируя свое присутствие, придерживает меня за локоть, помогая отыскать на ярком солнце машину, и галантно открывает дверь, усаживая внутрь. На заднее сиденье, не иначе.

Ведет не он. Он сидит рядом со мной, приобняв за талию, и рассказывает, по мере того, как мы проезжаем их, о достопримечательностях города.

Я уже узнала за эти дни, что он родился здесь, в Атланте. Это его родина, тот город, где ему больше всего нравится жить. И который он, конечно же, больше всего любит.

— Тебе пора вести экскурсии, — ласково замечаю, погладив его по щеке, когда он ненадолго прерывается, чтобы попить воды, так кстати обнаружившейся в карманах дверей.

— Спасибо, Белла, — очаровательно улыбаясь, благодарит Каллен. Закручивает крышечку, оставляет бутылку в покое. Легонько, в знак одобрения, ерошит мои волосы. — Тогда слушай.

В субботу, в этот чудесный солнечный день, мы гуляем по Атланте. Недолго — столько, сколько позволяет моя только-только зажившая нога. Потом едим мороженое, то самое, которое дало чек в невероятную сумму. А потом идем в кино на какую-то громкую премьеру. Но я, как человек достаточно приземленный, не слишком наслаждаюсь фильмом. Наоборот, усмехнувшись и расслабившись в темноте, даю Эдварду почувствовать, как рада, что он пригласил меня. Прощаю даже ту несуразную астрономическую сумму за билеты. За то, чтобы сидеть с ним вот так вот рядом и чувствовать его, я бы отдала гораздо больше.