АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

И безумство это или нет, сон или смерть, я не хочу от него отказываться. Я хочу себе его целиком.

На кровати рядом со мной, сиротливо пристроившись на самом краешке подушки, Эдвард. Из плоти и крови. Тихо дышащий, в сером джемпере и таких же серых, но потемнее, джинсах.

Подавляя порывающийся наружу счастливый, облегченный смех, я крепче вжимаюсь ладонью в лицо.

О Господи!

Это ничем невыразимое счастье. У меня не хватает эмоционального фона, чтобы как следует принять новость возвращения мужа, причем так скоро и неожиданно. Я просто дрожу на своем месте, но уже далеко не от холода. И слезы появляются. Соленые-соленые, но теплые. Слезы радости.

Ими, как ни стараюсь упрятать любые звуки, я все-таки Эдварда бужу. А может, он просто чувствует, как именно сейчас мне нужно сполна его увидеть?

Мужчина сперва жмурится, а потом хмурит брови, медленно и без особого желания открывая глаза. На его лице поочередно отражаются недовольство, недоумение… и боль.

Однако прежде, чем я успеваю испугаться, темные оливы находят мой взгляд. И мир в них переворачивается с ног на голову.

— Рыбка…

Он произносит это слово с невероятной нежностью и почти настолько же невероятной любовью. Меня даже пробирает дрожь.

— Ты вернулся…

— А ты думала, — Эдвард говорит шепотом, его голос немного другой, более хриплый. А может, просто мои чувства обострились от этой разлуки, — не плачь…

Он замечает мои слезы и, мне чудится, боли во взгляде больше. Взгляд так же чуточку изменился. Но в чем, я понять пока не могу.

Эдвард вздыхает. Предусмотрительно отводит глаза.

— Ну что ты, рыбка, и при встрече, и при расставании — со слезами?

Не отвечая, я обнимаю его синхронно с тем, как Эдвард сам притягивает меня в объятья.

Как ни стараюсь, не могу поверить, что это правда он. Моя фантазия настолько извратилась? Или это очередной сон, который кончится все теми же истеричными выкриками?

— Я люблю тебя, — как бы там не было, эта фраза то, что я прежде всего хотела и хочу ему сказать. Я не буду изменять себе.

Темные оливы под стать моим глазам влажнеют. Какие же черные у него ресницы… нет в них рыжего больше. Мне показалось?

— А я тебя как, моя девочка…

Я прижимаюсь к Эдварду всем телом. Я опутываю его собой, какого бы труда мне это не стоило. С ним я дышу. Я существую. Наконец-то я на самом деле существую!

— Откуда ты?..

— Из Атланты, — муж осторожно целует мой висок, — а ты пахнешь морем…

— Ты тоже.

— Я только что с него, — в баритоне смешинки, — и знаешь, там холодновато…

— Там же шторм, — я вздрагиваю, непроизвольно оглянувшись на окно, — как же ты? Эдвард!

Нотка укора его абсолютно не трогает. А вот моя дрожь — вполне. Мужчина крепче меня обнимает, дозволив прижаться к теплой ткани своего джемпера, еще и одеялом укутав посильнее.

— Знаешь, он — последнее, что могло меня остановить. Мы и так порядком задержались.

— Я не встретила тебя…

— Ты очаровательно спала, моя рыбка. Я не хотел тебя будить.

— Я просыпалась больше, чем спала, — мрачно бормочу в его плечо, — ты меня согрел. Спасибо.

Эдвард ласково проводит пятерней по моим волосам. А потом неожиданно крепко целует в макушку. Словно обрел то, что уже считал навсегда потерянным.

Пользуясь моментом, я скольжу руками по плечам, по спине, по груди мужа, изучая его, проверяя, все ли в порядке. Но кожа везде ровная, теплая. Эдвард капельку морщится лишь от холода моих рук, а потому и перехватывает их, чтобы согреть.

— Как ты?..

— Хорошо, — я закусываю губу, посильнее втянув носом его аромат, буквально заставив рецепторы поверить в мужнино присутствие, — если ты здесь… очень хорошо…

Эдвард не закатывает глаз, хотя очень хочет. Вместо этого он трепетно ведет линию по моей щеке, освободив одну руку. Вторая все еще продолжает потирать мои пальцы, избавляя их от холода.

— Тогда я хочу продолжить согревать тебя. Попытайся поспать.

Просыпается мое возмущение.

— Я не видела тебя две недели, а теперь, встретив, должна спать?..

— Больше мы не расстанемся, — столь серьезным тоном обещает Эдвард, что я не решаюсь ни возразить, ни даже вздохнуть как-то особенно. Убежденность баритона пленяет.

— Я не могу поверить, что ты настоящий, — дрожащим голосом отзываюсь, ткнувшись носом в его шею. Теплую. От нее сандалом пахнет больше всего.

— У тебя будет достаточно времени для этого, — обещает мне Каллен, — закрывай глаза. Я здесь, Белла. Я никогда тебя не покину. А утром мы вдоволь наговоримся.