АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

— Не понимаю…

— Ты отправишься в Норвегию на несколько дней, — решив не темнить и выдать все сразу, желая обойтись меньшей кровью, Эдвард смотрит мне прямо в глаза, — в Джорджии одна тварь намерена сделать тебе очень больно, а я не позволю этому случиться.

Тварь… Ифф.

— Что он хочет?

— Ничего хорошего, — Эдвард поджимает губы, — но это неважно, потому что он все равно его не получит. Я тебя никому не отдам.

Слез нет, а глаза жгут. Слишком сильно жгут, горят огнем. Мне больно.

— Ты за мной не вернешься, — словно бы непреложную истину, которая и так ясно, просто произношу. Без эмоций.

Смотрю на стол. Вот сыр, вот тост, вот нож, вот сок… вот дом. Наш дом. А на деле — дом Эдварда. Жизнь Эдварда. Его мир.

Золотой рыбкой быть не просто… в сказочном дворце места ей не нашлось…

— Я вернусь за тобой в любом случае, Белла, — твердо, без права на опровержение, говорит муж. До несильной боли сжимает мою ладонь, привлекая к своим словам внимание.

Но я не слышу.

— Ты… ты обещал так не поступать… — будто это сможет его устыдить, по-детски горько бормочу я.

Картинка выстраивается в голове из сотни пазлов, и их не переспоришь. Все видно, как день. Все, в принципе, и ожидаемо… Ожидаема даже боль, которой я пока не чувствую. Но не думаю, что это надолго.

— Я не поступлю. Ни в жизни.

Я закрываю глаза. Отодвигаюсь от него, насколько позволяет барный стул.

— Это из-за ребенка, — не вопросом, а утверждением. Слова срываются с губ быстрее, чем я успеваю подумать о последствиях. И о последствиях того ответа, что получу.

Эдвард сдерживает себя из последних сил.

— Никогда такого не говори.

— Не говорить правды?.. — меня потряхивает.

— Не говорить ерунды, — осаждает Каллен, едва ли не рыкнув. Я вжимаюсь в спинку кресла скорее автоматически, чем осознанно, потому что не чувствую страха. Нет на него ни времени, ни места.

Я выжата. А выжатым послаблений не дают.

И терпеть не хотят… Эдвард сильный… зачем ему слабые?.. Слабые и неспособные дать ребенка…

— Белла, Алессандро хочет тебя, — выбрав иной путь, муж, похоже, переходит на чистую и неприглядную правду, от которой его воротит, — у него самые серьезные намерения, от которых он не отступится. Я хочу тебя защитить.

— Это предлог…

Оливы чернеют, а кожа, бледная прежде, покрывается нездоровыми красными пятнами. Эдвард сжимает зубы, делая свистящий вдох через нос, дабы не наговорить лишнего. Он теряет терпение. Из-за меня… все из-за меня.

— Аро сегодня был здесь. Он рассказал мне. И он подготовил решение для тебя, как и для своего Даниэля — замок в Норвегии. Тебе там ничего не будет угрожать.

Он говорит проникновенно, а смотрит — еще проникновеннее. Буквально впивается в глаза, не дает контакту ослабнуть, не дает лжи затмить правду. Убеждает, что все по-настоящему. Делает все, дабы убедить.

А я вспоминаю. Приход к доктору, разговоры об аборте, таблетки причудливой формы, кресло, простыни, подушки, кровь… и вездесущее напоминание о том, что теряю. Даже при ласке Эдварда, даже при его участии. А уж без него… эта картинка явная, настоящая. Куда больше, чем то, что случилось. Потому что это честно. Потому что так и должно было всегда быть. Потому что я его недостойна.

Эмоции включаются.

А боль, прежде купированная, возвращает себя утраченные позиции.

Я так резко вскакиваю со стула, всхлипнув от отчаянья, что пугаю Каллена. Его глаза становятся размером с блюдца под сэндвичи, а пальцы вздрагивают, попытавшись меня остановить.

Прижимаюсь спиной к холодильнику, ощущая, как давит пространство. Как разрывает изнутри боль и одновременно с тем сжимает убивающая душу копоть, струящаяся из сознания. Хочется плакать, кричать. И не сдерживаться. Никогда и не за что больше.

— Пожалуйста, не отдавай меня! — прекрасно осознавая свои шансы, но не в силах смириться, хриплю я. Глотаю слезы, игнорирую всхлипы, держу себя руками как можно крепче, опасаясь развалиться на части, — Эдвард, пожалуйста, только не это!.. Только не сейчас… дай мне хотя бы пару недель… дай мне хоть месяц!.. Я обещаю, что буду послушной, буду молчать, буду делать все, что ты скажешь!.. Только, пожалуйста, не забирай себя у меня… я сейчас не справлюсь… Я без тебя просто умру…

Жарко. Как же жарко, господи! Мне хочется выть от бессилия и отвращения в одном флаконе. Хочется удавиться.

Ну почему, почему все это происходит со мной? С нами?

Едва Эдвард открывает рот, я с мольбой вытягиваю вперед руку, надеясь досказать. Я никогда больше не смогу, если не сейчас, не решусь.