Эдуард Овечкин: Акулы из стали. Аврал (сборник)

Зам даже позволил себе ужаснуться вслух от того, сколько пользы мог бы принести Андрей, если бы направил всю свою энергию в русло воспитания личного состава, а не на эту хиромантию. И его возмущение было легко понять, особенно после того, как трюмный, влюбившись в это чудо инженерной мысли первой половины восемнадцатого века, начал носить его с собой на приёмы пищи.

Это безобразие, как и любое другое в трюмном дивизионе, прекратил Антоныч на утренней постановке задач (проходила она ежеутренне в девятнадцатом отсеке, но я на ней никогда не присутствовал – только крики оттуда и колыхали мои волосяные покровы).

– Люк восьмого! – сказал Антоныч и многозначительно посмотрел на своё войско.

– Я! – ответил старшина восьмого отсека.

– Головка от буя! Почему он капает до сих пор?

– Не могу знать! Тёмные силы гидродинамики! В ВСК – сухо, в камере – сухо, только с клапана и капает, а откуда берётся – неясно. Может конденсат?

– Меня, конечно, до самой глубины печени впечатляет, что старший мичман из села Безлюдовка выучил слово «гидродинамика» и произносит его без ошибок, но какие меры приняты против течи?

– Я плафон снизу подвесил, чтоб на палубу не капало.

– Я там твой рот завтра повешу, если продолжит капать! Вот чем вы вчера занимались, а?

– Секстант изучали.

– Штобля?

– Секстант. Это прибор такой для…

– Я знаю, что такое секстант! Какого хера? А?

– Они корабль угонять собираются, я тебе говорю, Антоныч, – встрял случайно проходивший зам, – вот узнает особист, так будет им!

– Да я особиста этого… – начал Андрей, приготовившись показать ладонью «леща».

– Так. Стоп дуть! Меня абсолютно не интересуют, Андрей, твои случайные половые связи в позднем препубертатном периоде! Меня интересует течь из люка восьмого отсека на глубине восьмидесяти метров в холодном, глубоком и крайне неуютном Гренландском море! Исправить! Немедленно! А секстант сдать штурману и прекратить! Немедленно!

Тут эта история могла бы и закончиться. Я бы, конечно, написал ещё, как Андрей грустил и скучал по очень ему приглянувшемуся прибору и как, вот поглядите, иногда бывает, что человек неожиданно находит своё предназначение совсем не там, где он его ищет, но история эта получила неожиданный разворот и чуть было не привела к самой нетипичной и головокружительной карьере в военно-морском флоте тогда ещё молодой Российской Федерации.

Командир дивизии обнаружил в штурманской рубке секстант, когда мы уже направлялись в сторону родных земель и всплыли в надводное положение пополнять запасы ВВД и проветривать отсеки солью и йодом. Контр-адмирал обрадовался своей находке как ребёнок и немедленно потащил его на мостик – поиграться. Наигравшись, бросил его у пеленгатора и мирно задремал у окошка, когда на мостик вышел принимать смену минёр – вахтенный офицер номер три.

– А что это за хуйня у вас тут валяется? – спросил минёр у штурмана, тыча пальцем в секстант.

– Та-а-ак, – встрепенулся командир дивизии, – а ну-ка, доложите мне, товарищ торпедист, а что это за хуйня тут у штурмана валяется!

– Это? Ну это это. Ну как его. Ну этот, ну вы поняли. Ну вот этот вот который…

– Астролябия, – шепнул подлый штурман.

– Астролябия! – доложил минёр, хотя он, несомненно, знал, что это секстант и вот-вот бы уже вспомнил его название, но привычка, знаете ли, не думать, а пользоваться лёгкими подсказками не всегда бывает полезна.

– Чтоблия? – комдив аж вскочил со своей скамеечки.

– Астролябия!

– Это секстант! – не выдержал издевательства над морскими терминами старпом.

– Точно! Секстант же, ну! Я знал, тащ комдив! Просто временно забыл!

– Ты как мой пёс, – поддержал минёра старпом, – всё знаешь, но ничего не говоришь. Ну невозможно тебя не любить!

– Погоди, Серёга, вставай в очередь за мной на минёрское вымя! Минёр. А как им пользоваться?

– Ну как, как. По инструкции, как же ещё!

– Точно! А я думал по обструкции, может, или по конструкции! Вот же амнезия, ты посмотри, совсем одолела! Давай. Показывай!

– Что показывать?

– Гусары, молчать! Как пользоваться секстантом по инструкции, показывай! Остальное потом покажешь.

– Э… ну да. Ну… сейчас.

Минёр завертел прибор в руках так же, как давеча вертел его трюмный, только разве что в трубку не дул. В теории-то он знал, как им пользоваться, надо было только подумать, как применить эту самую теорию к практике.

– Прошу разрешения подняться на мостик! – это, сменившись с вахты, вышел тот самый трюмный Андрей. Курить он не курил, но любил выйти размять булки и проветрить ушные раковины с целью нагулять аппетит (как он сам выражался).