Эдуард Овечкин: Акулы из стали. Аврал (сборник)

– Что-то Венька грустный у тебя. Вроде улыбается, а глазки-то грустят.

– Да он из-за мамы расстроился, конечно, поплакал даже немножко, но сейчас отходит потихоньку.

– Вот сука же, Артём, ну сука же.

– Не надо так Слава, тяжело ей тут, понимаешь.

– А Сашиной жене? А Костиной? А Антоныча с пятью детьми? Всем, блядь, легко, только твоя, как декабристка, ходит!

– Проехали, Слава, ладно?

Посидели пару часов и чёрт знает даже о чём говорили: вроде и ни о чём, но время улетело. Когда зашли звать Веньку в комнату, то постояли ещё и подождали: тот так увлечённо гонял маленького львёнка между антилопами, что сразу отрывать было жалко.

– Идём, да? – заметил их наконец малыш.

– Да, Вениамин Артёмович, пора нам, а то дяде Славе ещё на рынок надо успеть сходить.

– Спасибо, дядя Слава! С Новым годом!

И пока Артём запаковывал сына в зимнюю одежонку, закутывая в шарф и шапки, Слава незаметно наблюдал за ними – ему нравился Артём, ему нравился Венька, ему нравились их отношения, и да, ему было немного завидно, и вот тут и был тот единственный минус одиночества: детей Слава любил и иногда очень хотел, чтоб они у него были.

– Слушай, Венька, – очнулся Слава, – а забирай себе эту приставку насовсем! Она у меня без дела почти всё равно стоит!

Глаза Веньки загорелись, но он, прежде чем ответить, посмотрел на отца: тот отрицательно качнул головой, и Венька со вздохом отказался. Слава показал Артёму кулак за спиной ребёнка и не отстал:

– Ну тогда возьми к себе на время поиграться, а потом отдашь, как наиграешься, договорились? Договорились-договорились, и нечего на отца своего смотреть – это же не подарок, а так, на время и по дружбе, а по дружбе можно! Только давайте быстрее, ребята, а то я на рынок не успею!

До рынка тащили санки с Венькой вдвоём, бежали быстро и пели про трёх белых коней. Венька сидел в обнимку с пакетом и заливисто смеялся; всюду попадались нарядные люди, знакомые и незнакомые, которые с укутанными в целлофан блюдами салатов, тортов и закусок парами, стайками и группами спешили кто куда: все махали друг другу и поздравляли с наступающим. У рынка распрощались, Слава заскочил внутрь, и тут его накрыло той пустотой, которая всегда поджидала в моменты расставаний.

Сразу стало тихо внутри, хотя на рынке было ещё довольно людно, песня про декабрь, январь и февраль ещё вертелась в голове, но была уже так не к месту своим безудержным весельем, что скорее печалила и опускала вниз только что поднятое настроение. Слава рассеянно бродил по рынку, как будто забыв, за чем он сюда зашёл, или как будто зайдя просто погреться. Постоял у коньяка, повертел в руках бутылки: продавец в красном колпаке что-то говорил, но Слава его едва слышал. Пошёл к фруктам, решив сначала взять бананов или мандарин, и там очнулся от того, что увидел: на прилавке, поблёскивая натёртым покатым боком, лежал, а вернее, возвышался, как царь, над прочей мелочью, большой красивый арбуз. По цене как не совсем подержанный автомобиль отечественного производства. Это был первый год, когда стали появляться арбузы зимой, до тех пор купить их можно было только в конце лета.

– Это что у тебя, арбуз? – прозвучало, конечно, глупо.

– Он самый! Из Испании, видал какой красавец! Сладкий как мёд!

И продавец приветливо засверкал золотыми фиксами.

– Понятно, что красавец – за такую цену его и сусальным золотом покрыть можно!

– Не, ну а как ты хочешь, дорогой: на Новый год арбуз и не дорогой!

– Ну да… погоди уходить – сейчас схожу покурю и вернусь.

– Да не спеши, дорогой, я часов до десяти точно буду! – продавец сдвинул кепку на затылок и почесал лоб с явно проступающими залысинами по краям.

У входа на рынок Слава закурил. Откуда взялась эта мысль, он не понимал, но Веньку ему было немного жалко всегда: живёт в этой дыре на краю света, ходит в детский сад, сделанный из нескольких квартир на первом этаже жилого дома, выезжает отсюда редко – отцу платят отвратительно мало и ещё не всегда; мать, которая вечно психует на плохо устроенную жизнь и периодически уезжает в Питер к родителям, а потом, будто одумавшись, возвращается. «Тварь, – неожиданно зло подумалось, – ну как на Новый год бросила ребёнка, мужа, укатила, ну что, блядь, за скотство? И ещё трындят мне – женись, создавай семью! А попадётся такая, влюбишься, как дурак, так и свет в копеечку станет».

Пересчитал деньги – на арбуз чуть не хватало, но это мелочи, тут он договорится, без сомнений.