Эдуард Овечкин - Акулы из стали. Аврал (сборник)

– А там цикл такой, двухсуточный. Торжество науки, мать её, во всей красе!

– Ну ладно. Будем посмотреть. Пока впечатляет, конечно, но смутные сомнения терзают, не скрою, а я приучен им доверять даже больше, чем постановлениям пленумов партии!

Через два дня вода не слилась. Она должна была начать сливаться через день, этапами, но мы всё уговаривали себя, что да, явно убывает, на глаз видно, что уровень меньше, хотя он был нихера не меньше, а стоял как вкопанный. Через три дня вода не слилась. И через пять. А через неделю начала невкусно пахнуть.

– Не могу отказать себе в удовольствии сказать: «Я же говорил!» Я же говорил!

– Антоныч, ну что делать-то теперь?

– Сосать, ребята! Только сосать! Мало вам было планов боевой подготовки? Нет, это правильно, это я приветствую! Офицер флота не должен ограничиваться формальностями в самосовершенствовании! Офицер должен уметь находить себе геморрой и поебаться на ровном месте! Горд вами! Взыскания снимаю, но к завтрашнему утру, чтоб было сухо, а то шкуры с вас спущу и скормлю рептилиям в трюме седьмого!

Ну пришлось сосать, конечно, а куда деваться? С помощью двух резиновых шлангов отсосали мы с Андрюхой вонючую жижу из лотков, которые не доставались, в обрезы; из горшков вылили так, потом сушили эти ебучие керамзитные шарики и проветривали зону отдыха освежителями воздуха «Морской бриз» и «Альпийские луга», потом складывали обратно шарики и высаживали грустные цветы обратно. И доктор. Куда только делся его богатырский сон? Всю ночь качался в кресле-качалке и издевался над нами, как мог, подонок: читал лекции об отличиях кружки Эсмарха от усов Бисмарка и как изобретение клистирной трубки способствовало развитию медицины до современных непостижимых нашим скудным мозгам высот и позволило им, докторам, продлять наши пустые жизни, хотя для какой цели – это ещё медицинская наука не выяснила.

И это хорошо, что мы ещё не успели на весь пароход раструбить о своей победе на фронтах научно-технической практики: незаметно почти прошло.

Так вот, собственно, что я хочу вам сказать: ни за что и никогда не показывайте своих умений, пока вас об этом не попросят как минимум два человека или один, но стоя на коленях, ну или от их применения критически зависит жизнь какого-нибудь хорошего человека! И не вздумайте трогать ничего, что не работает, но никто кроме вас этого не замечает!

Знания и умения хорошо иметь, это да, но греться собственной ловкостью и образованностью лучше и с практической точки зрения намного полезней в полной тишине и одиночестве. Прямо как пельменями.

Слава проснулся прежде будильника. Сон (какой-то приятный, длинный, полный приключений в тропиках и триумфальных побед) растаял моментально, и как ни цепляйся за него, а вспомнить себя не позволял, оставив лишь послевкусие, которое медленно заменялось лёгкой горечью. Под одеялом было тепло, но открытые глаза почти сразу начали стыть. До подъёма оставалось десять минут, но лежать уже было невмочь. Сунув ноги в корабельные тапочки с подмятыми задниками, Слава пошёл в туалет.

– Блин, ну честно, – бормотал Слава вниз, – ну вот нельзя потерпеть десять минут, да? Вот горело, да? Ты в туалете неделю не был? А в четыре утра чего не пошёл? Хоть бы поспать ещё можно было! Представь, скока я из-за тебя в год не досыпаю вот так вот по пять-десять минут, это же решительно возмутительно!

В ответ привычно молчали.

Сонное тепло постепенно уходило, и становилось зябко, мурашки выбегали дружными стайками по спине и рукам. Когда Слава получал эту однушку (целых четырнадцать с половиной метров почти собственной жилплощади!), некоторые ему даже завидовали. Ну как же: отхватил себе еврейский второй этаж! А о том, что квартира располагалась прямо над входом в подъезд никто и не подумал, включая самого Славу, а зря: зимой полы в ней были ледяными, и как ни конопать окна, хоть до состояния полной герметичности, в ней почти всегда было холодно. Кто удумал строить здесь дома по такому южному проекту? Наскоро одевшись, Слава побежал чистить зубы и с некоторым огорчением заметил, что полотенцесушитель опять холоднее сердца красавицы, но расстраиваться из-за этого не стал – конец двадцатого века на дворе! Забросив сырые носки в микроволновку на пять минут, насыпал себе кофе в кружку и, не желая ждать, пока нагреется электрическая плита, залил его кипятком из крана.

Зазвенел будильник.

– Да я уже встал, припадошный! – крикнул ему Слава.