Елена Колина - Я не ангел [litres]

Кто молодец? Я молодец! У меня правильный подход, у меня всегда в центре – мужчина. Я пять лет внушала ему, что он без меня пропадет, и странно, что раньше не пропал. Но ведь это правда – со мной лучше, чем без меня, я умею организовать жизнь так, чтобы было весело и живо.

Так, хорошо, я победила, а делать-то что? То не было у девицы ни одного жениха… Как там в классике: Катерина Измайлова была бедна, и «перебирать женихами ей не приходилось». То не было у девицы ни одного жениха, а то сразу два.

Я быстро думаю. У меня мозг устроен, как счеты, – туда-сюда, дебет с кредитом.

Давид. Это как подарок, как чудо. Если бы я просто «ах, люблю-не могу», было бы не о чем говорить. Что любовь? Сегодня есть, завтра нет… Но мне с ним, как с собой. У меня такое впервые. Это жалко выбросить.

Давид – готовый жених, разведен, но денег-то нет. У меня с ним будет обычная средняя жизнь. Может, он станет нобелевским лауреатом, а может, и нет, на это рассчитывать нельзя.

Захар: миллионы. Фонд. Я так долго взбиралась на вершину, когти сточила, – и вдруг такое привалило счастье, – вот я на вершине, сейчас все сбудется!.. Фонд. Фонд!.. Кем я буду с Давидом? Женой профессора. А тут статус. Положение. Миллионы. Миллионы, миллионы, миллионы… Не один миллион, много. Кто устоит? Точно не я.

Но что тогда с Давидом? Как в дурном кино – там деньги и положение в обществе, а там любовь. Ну почему, почему я должна выбирать?!

Зачем я все это себе говорю? Как будто я не приняла решение мгновенно. Давид говорит, мозг принимает решение сам, мгновенно, человек размышляет, приводит аргументы, советуется, – а мозг давно все решил. Я со своим мозгом дружу, я всегда сразу же его решение знаю.

Вот чертова жизнь, если бы это случилось до встречи с Давидом, я бы считала, что я самый удачливый человек на свете. А сейчас у меня такое беспокойное чувство: не люблю ситуации без выбора. Но выбора-то нет. Любой человек, если он не псих, поступил бы, как я.

…Но, может быть, можно, чтобы и овцы, и волки: и любовь, и устроить будущее? Чтобы все получили, что хотят: Захар меня, и Давид меня, а я прекрасное будущее.

Захар за мной не следит, он мне доверяет… так, иногда присматривает. Я буду хорошей женой. Если я буду встречаться с Давидом то в Америке, то в Европе, и не в одной стране, а в разных, то Захар ничего не узнает и все будет окей. Какая ему разница, кому, как говорится, принадлежит мое сердце? …А тело? Тело, тело… Тело. А что тело? Измена – это архаичное понятие. Женская верность имела значение, когда мужчина добывал мамонта, чтобы он не тащил мамонта чужим детям и чтобы сохранил свои гены. А у нас о генах и дележке мамонта речи нет.

Ну а Давид уж точно ничего не узнает. Он так далек от светских сплетен, от всего московского, – он вообще никогда не узнает, что я замужем. А если узнает, что-нибудь навру. Любовь – это ведь не обязательно говорить правду.

Каждый на моем месте поступил бы так же.

Нужно, чтобы Захар сразу же написал завещание. Пусть живет сто лет, я же не леди Макбет Мценского уезда, чтобы старого нелюбимого грибочками травить. Пусть живет сто лет, только напишет завещание. Я должна быть уверена в будущем.

Скажу Давиду, что мне срочно нужно в Москву вернуться, что у меня… собака заболела. Французский бульдог. Или лучше грифон, они смешные.

И если я кому-то покажусь расчетливой стервой, то пусть лучше посмотрит на себя.

– Ну а ты?.. Ты всю жизнь с мамой, это же застрелиться можно. У твоей мамы к старости обнаружилось удивительное свойство – быть прекрасной для чужих и ужасной для тебя. А этот «страшный человек», ты его любишь? Кто он, кстати?

– Поэт. Мы знакомы больше десяти лет.

Беата умеет вызвать на откровенность, умеет смотреть так, будто для нее самое важное – услышать ответ. Она сама так откровенно рассказывает о себе, что хочется немедленно рассказать ей все. Ни за что не поддамся, не стану говорить о Вите, о том, что он пишет прелестные стихи, что он один из немногих детских поэтов, которых знают и любят. С детской поэзией особая ситуация: родители покупают детям то, что читали сами, – Михалков-Чуковский-Маршак-Барто, а вот современная детская поэзия у нас практически не востребована, кроме нескольких имен. Ни за что не скажу ни-че-го: не скажу, что мы уже десять лет вместе, не скажу, какой Витя заботливый, не скажу, что я не справилась бы без него… ни с чем. Ни за что не скажу, почему мы не живем вместе, ни за что!

– Вы вместе десять лет… Десять лет?! И ты в сорок семь лет из-за маминых капризов не можешь выйти замуж или хотя бы жить с ним в своем собственном доме?! А ты не слишком хорошая дочь? И что же, вы, как подростки, целуетесь на улице, в кино ходите?