Гийом Мюссо - Я возвращаюсь за тобой [litres]

Селин

Я не вылечусь от этой любви. Ты забрал мой свет, мою силу, мое доверие. Мои дни пусты, моя жизнь кончилась. Я просто делаю вид, что улыбаюсь, слушаю, отвечаю на вопросы. Каждый день я жду, что ты вытащишь меня из этой черной дыры, в которой ты меня оставил, и скажешь мне почему. Почему ты меня оставил?

Итан

С разбитым сердцем я спускаюсь по Пятой авеню. Чужой кипящей вокруг жизни, я позволяю потоку прохожих себя нести. Впервые энергия этого города меня уничтожает. Не поднимает меня, а впитывается в меня. Я верил, что нахожусь под защитой чувств, любви, страдания.

Но я ошибался.

Селин

Елисейские Поля. Я иду по ноябрьскому Парижу. Дождливые дни и дни грусти, несмотря на рождественскую иллюминацию. Когда теряешь любовь, теряешь все.

Крепость одиночества.

Столица боли.

В голове вдруг всплывает на поверхность фраза. 1992 год, лицей Поля Элюара. Уже далекое воспоминание об экзамене по французскому. Стихи, которые в тот момент меня не тронули, но с годами пронзают до глубины души.

Манхэттен, сегодня

Суббота, 31 октября 2007 года

9 ч 40 мин

Лиззи нажала на кнопку пульта, чтобы сделать звук погромче. Она не верила своим глазам – Итан не пришел на передачу. И теперь Стивен Остин, его злейший враг, отвечает на вопросы журналистки Эн-би-си!

Хорошо поставленный и серьезный голос, пронизывающий взгляд, эта плохого качества копия Кларка Гэйбла еще выжимала из себя стареющее обаяние, поддерживая иллюзию.

Вот только перед кем?

– Эй, ты что-то переборщил с кремом для загара! – бросила ему Лиззи.

В светлом пиджаке, в белой рубашке с расстегнутым воротом и с трехдневной щетиной, Остин расхваливал достоинства своей последней книги с талантом настоящего уличного зазывалы. Он работал в этой области уже двадцать лет и наизусть выучил все приемчики – циничный и самодовольный, он ни капли не верил в то, что писал, но следовало признать, что этого совсем не было заметно на экране. Этот донжуан уровня дрянной лавчонки ненавидел Итана, которого считал главной причиной падения своей популярности. Он никогда не упускал случая нанести ему удар, и в последнее время ему это несколько раз удавалось. А теперь вообще триумф – он сподобился занять место Итана в утреннем ток-шоу, самом рейтинговом в стране!

Отсутствие патрона беспокоило Лиззи: если Итан согласился уступить свое место Остину, должно было случиться что-то очень серьезное.

Она позвонила ему на мобильный, но попала на автоответчик.

Странно.

Что же с ним случилось, если он отказался от передачи с такой огромной аудиторией? Просто проспал? Затянувшаяся пьянка? Ночной выход, закончившийся плохо?

Лиззи вдруг охватило дурное предчувствие. А если дело обстоит еще хуже? Нападение, передозировка, самоубийство…

Уже несколько недель она опасалась какой-то катастрофы. Она прекрасно понимала, что Итана заносит с каждым днем все больше и больше. Это было тревожнее, чем просто усталость или пропажа мотивации. Итан уже не верил ни в себя, ни в свои идеи. А Лиззи в качестве бессильной зрительницы смотрела, как он углубляется в этот свой упадок сил и как все это рушит мосты к светлым сторонам его личности. И она позволила ему укрыться в этом ледяном краю, где господствуют боль и одиночество.

Вот за что она упрекала себя, когда зазвонил телефон. На определителе высветился номер патрона. Она схватила трубку, не дождавшись второго звонка.

– Буду через минуту, – сообщил он, как обычно.

– Что с вами случилось?

– Если я скажу вам, что воскрес, вы же мне не поверите…

– Вы пьяны или что?

Итан пожал плечами.

– Я же сказал, что вы мне не поверите.

Но Лиззи была не настроена шутить.

– Я волновалась, представьте себе! Плюс эта передача, которую вы проворонили, – упрекнула она, указывая на телевизор. – Ваша пресс-атташе будет в ярости…

Итан с улыбкой посмотрел на экран.

– Незаменимых нет, – констатировал он. – Я уступил место старому доброму Остину, а он выкручивается вполне достойно! Всегда готов к атаке, всегда на тропе войны!