Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

Но парням рассказывать скучно. Этим бы только поржать. Самые лучшие слушатели – это женщины, особенно которые в годах или одинокие. Но те сразу же начинали успокаивать, знали же, какой диагноз доктор сделал. И опять не в масть. Не понимали, глупые, что не утешений он ждет от них, ему надо, чтобы поверили. Такую глухоту никакие нервы не выдержат. На колу мочало, начинай сначала.

– При чем здесь анализ?! – кричит. – Здесь даже шведка ни при чем. Если бы одна шведка была, я бы и к доктору не пошел. Мексиканка эта, Хуанитой звали, перед тем как на Черное море прилететь, в Африке гостила и призналась почему-то только перед уходом, когда все уже случилось. Не хочешь, да задумаешься. А доктор анализ в нос тычет. Грамотей. На всю лабораторию пять крохотных пробирок, две мензурки да школьный микроскоп, через который и занозу путем не разглядишь, а он СПИД взялся обнаружить…

Слушали с интересом, но не верили.

До самой осени докторский авторитет подрывал, потом понял, что напрасно время теряет, рассердился и уехал в город к настоящим врачам с большими микроскопами.

Уехал и не вернулся. Жену себе нашел. Самую натуральную жену, даже с квартирой и почти молодую. Стоило сменить обстановку – и все образовалось, потому как нет пророка в своем отечестве.

Потом я их в городе возле клуба встретил. Там как раз кино было, где его двойник играл. Петя в шляпе и при галстуке, жена крендельком под ручку зацепила, семенит рядышком и сияет от гордости, что на ее мужика народ оглядывается. Тщеславная, как все женщины. А фамилия двойника – Бурков, только сейчас вспомнил. Хороший артист, между прочим.

В паспорте он значился как Владимир Титович, но работал на участке контрольно-измерительных приборов, сокращенно – КИП (это для тех, кто в производстве не разбирается), вот и переделали Титыча в Кипыча. Там же трудился и Рудольф. Рудиком или Рудькой его никто не называл. Только Рудольф – никакого панибратства. Приучил. Жили они в нашей кошаре и оба были горбунами. Комендантша хотела их в одну комнату поселить, но парни заупрямились. Они вообще старались вместе не появляться. Оба щупленькие, оба носатые. Только у Рудольфа верхняя губа была короткой, поэтому ходил с постоянной улыбкой. С недоброй улыбкой, надо уточнить. И сам был злой. А Кипыч – добрый. И главное, в работе безотказный. Надо в субботу выйти – выходит в субботу; надо – в воскресение – пожалуйста; надо задержаться до позднего вечера – он и до ночи готов. И никаких скидок и поправок на горб. За тяжелую работу, конечно, не хватался, но в автоматике грубой силы почти не требуется, там умные руки нужны и гибкие мозги. А это было при нем. В полном комплекте. Пока мы собак гоняли да за девками бегали, он школу с медалью закончил и в институте лекции не прогуливал. Водкой не увлекался. Изредка – в день отъезда, в день приезда, если теплая компания собиралась. Но пьянел быстро и обязательно рассказывал какую-нибудь любовную историю. Их у него было штук пять. Самая интересная про актрису.

Прилетел он в Абакан, а там гастролировал московский театр. Мирно идет по гостиничному коридору, а навстречу ему красивая женщина с распущенными волосами. Если бы не слышал про гастроли, может, и не узнал бы. А тут сразу вспомнил, что видел ее в кино. И страшно стало. Первый раз в жизни увидел знаменитость с близкого расстоянии. У нее бутылка коньяка в руке, а у него бутылка кефира. Прошмыгнул мимо к своему номеру, да от волнения с замком совладать не может. Ключ выронил. Нагибается, видит, что и она остановилась. Смотрит на него, а потом подходит и спрашивает:

– Один в номере?

Номер был двухместным, но сосед съехал, а нового пока еще не подселили. Отвечает, что один.

И тогда она ошарашивает другим вопросом:

– Стаканы чистые в номере есть?

Телевизора не было, холодильника не было, а стаканы были.

– Есть, – говорит, – стаканы. Два и оба чистые.

Зашли в номер, она сразу же перемыла стаканы, плюхнулась на стул. Юбка короткая, колени круглые. Выпила сама и его коньяком угостила, а потом уже объяснила, что ей надо отомстить мужу. Выпили по второй, и она, употребляя матерные выражения, рассказала, какой кобель ее мужик. Матерящихся женщин он не уважал, но у актрисы это получалось легко и к месту, задушевности в общении добавилось.

Имени своего не назвала, но Кипыч читал в «Советском экране», что муж у нее тоже знаменитый актер.

По ее словам получалось, что у него давно «на полшестого», но при этом постоянно бегает на сторону, и не только к молоденьким. Как такое может получиться, она не объяснила. Кипыч думал, что она допьет коньяк, понервирует неверного своим отсутствием и уйдет к себе в номер довыяснять отношения. А она без дешевой театральности – если мстить, так до седьмого пота. И Кипыча своей мстительностью заразила. К тому же он перед этим больше года постился. Ушла только под утро. Сказала, что никогда не забудет эту волшебную ночь, и за нос на прощанье ущипнула.