Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

– Слышал, – говорит, – что в армии творится? Совсем озверели. Их там гречневой кашей кормят, тушенкой потчуют, а они, вместо того чтобы долг родине отдавать, друг дружку убивают. Один сержант трех солдат топором зарубил. Сонных не пожалел! Спьяну, конечно. Технаря наглотался и пошел крушить. Окажись половчее, мог бы и всю казарму порубить. Женщина во втором номере ночевала, только что в часть уехала. Машину за ней прислали. А домой гроб повезет. Каково ей, матери-то? Войны нет, а сына потеряла.

Я сижу, поддакиваю. Стараюсь вида не подавать, что знаю и про женщину и сына ее. И тоже вроде как удивляюсь армейским порядкам. Да и не вроде как, по-настоящему удивляюсь. В мое время такого не было даже в стройбате.

А через неделю в гостинице появился прапор. Именно из той части. Он хозяйку тушенкой снабжал, а тут вдруг порожняком прибыл. И в оправдание свое рассказал про ЧП. Но история оказалась немного другая. Не пьяный сержант, а трезвый первогодок зарубил трех дембелей за то, что они его опустили. Но убивал, действительно, топором и сонных. Иначе бы не справился. Действовал наверняка, видимо, очень хотел отомстить. А папаша одного из убитых оказался очень крупной шишкой. Сам приехать не смог, но жена грозилась устроить большие неприятности.

За прокол с тушенкой прапор извинился, но пообещал, что сразу, как только шторм затихнет, привезет при первой возможности и в первую очередь. Хозяйка, баба понятливая, да и как не понять после таких страстей? Только попросила объяснить: в какое такое место несчастные дембеля солдатика опустили и неужели из-за этого надо за топор хвататься.

Про хозяйкину наивность мне сам прапор рассказывал и очень долго хохотал. Красоту мамаши зарубленного дембеля тоже отметил, но больше запомнил ее угрозы.

Помните артиста, который Шукшина в «Калине красной» застрелил? Фамилия из башки вылетела, но это не важно, дело в том, что я двойника его знал. Вылитый. Честное слово. Не брат, конечно, откуда у артиста родственники в зачуханном поселке на севере Хабаровского края? Просто матушка-природа пошутить изволила. Двойника Петькой Дергачевым звали. И, представляете, мужик со знаменитым артистом, как две капли водки, а бабы не любили. Такая вот незадача. До сорока лет в бобылях промаялся. Можно было бы еще понять, если бы по тайге болтался, в дальневосточных джунглях с кадрами не густо, так нет же, на главной улице в комбинате бытового обслуживания восседал. Правда, от комбината только вывеска была, а на самом деле – обыкновенный кособокий домишко с четырьмя косорукими мастерами. Выйдут в солнечный день на крылечко погреться и сидят, как в детской считалке: царь, царевич, сапожник, портной – только вместо царя с царевичем – радиомастер и парикмахер. И, между прочим, самый трезвый среди них – Петька-сапожник, тоже ведь что-то значит.

Не велик почет, сапожником называться, но быт есть быт. От него, как от любви, никуда не денешься. Это сам Петька так говорил и следом добавлял, что мастерская у него всегда открыта для людей с больной обувью, а сердце – для любви. Умел выразиться. Только мастер был неважнецкий, а жених и вовсе незавидный. Первую невесту у него собственный брат отбил. Освободился из тюряги и в три дня уговорил. Ему бы, дураку, переждать, пока позор забудется, а он по горячим следам полез к другой свататься. Потом пришлось свататься к третьей, к четвертой и так далее. Стоит какой бабенке освободиться, то бишь без мужика остаться, Петя уже в дверь скребется. У невесты семеро по лавкам, а ему плевать, он и в такой хомут готов башку засунуть. Но даже многодетные отказывали. Вроде как брезговали. Однако, если набойка терялась или молния на сапоге барахлить начинала, бежали к нему и улыбались на все тридцать три зуба, или – на все оставшиеся. Сядет напротив, да еще и коленочку выставит. У Петеньки глаза вразбежку: один на каблук, другой на посетительницу, один удар по гвоздю, второй – по пальцам, какая уж тут работа. А этим лишь бы свои чары применить. Иная так раскокетничается, что он и деньги за ремонт брать не хочет. Потом она дома рассказывает своему, что Петя Дергачев и руку и сердце предлагал. Но такие угрозы мужики всерьез не принимали. А если от денег отказывался, так он с этим добром никогда не считался. Пока в магазинах конфеты были, – килограммами брал и раздаривал. Дамам, естественно, шоколадки, а пацанятам – карамель с леденцами. А то соберет ватагу детворы и в кино сводит…