Колин Гувер - Сожалею о тебе

– Такая хорошая погода. Не хочешь покататься на Норе?

– С огромным удовольствием! – Это действительно единственное, что может принести мне радость.

Я сбежала с ним с похорон, принимала наркотики в его обществе, затем заработала совместное наказание, тайком провела его в спальню и потеряла с ним девственность. Поэтому пропуск школьных занятий выглядит почти улучшением в моем поведении.

Миллер отвозит меня в городской парк, который расположился вокруг большого пруда. Именно сюда отец приводил меня на рыбалку. Мой бойфренд садится в тени под деревом, вытянув ноги, и хлопает ладонью по земле рядом. Я опускаюсь на траву и кладу голову ему на плечо, а он обнимает меня. Принимаю такую позу, чтобы нам обоим было удобно.

Теперь он опирается щекой о мою макушку и произносит:

– Расскажи мне об отце.

Со смерти папы прошло не так много времени, но мне все равно приходится основательно покопаться в памяти, чтобы сформулировать ответ.

– У него был великолепный смех. Такой громкий, что наполнял собой все пространство. Иногда мама даже ругалась, потому что люди оборачивались и обращали на нас внимание. А приступы веселья у него бывали постоянно. Еще он очень много работал, но я никогда на него за это не обижалась. Наверное, потому, что если уж он был рядом, то по-настоящему слушал. Хотел знать, как прошел мой день, и рассказывал о своем. – Я вздыхаю. – Мне так его не хватает. Я скучаю по тому, как мы болтали, даже если совсем нечего было обсуждать.

– Кажется, твой папа был замечательным человеком.

Я киваю.

– А как насчет твоего?

– Наши отца не похожи. Совсем. – Я чувствую, как грудь Миллера опускается, словно он издал неслышный, неубедительный смешок.

– Он тебя вырастил?

– Нет. – Я ощущаю, как парень помотал головой. – В детстве я иногда проводил с ним время, но он постоянно сидел в тюрьме. Последний раз его арестовали, когда мне было пятнадцать, и тогда срок назначили довольно долгий. Через пару лет отец должен снова выйти, но не думаю, что захочу его увидеть. В любом случае, мы не общались очень давно.

Так вот почему папа отпустил тот комментарий насчет Адамса-старшего и сказал что яблочко не падает далеко от яблони. Очевидно, он ошибался.

– Вы поддерживаете связь?

– Нет, – признается Миллер. – В смысле… Я не ненавижу его. Просто понимаю, что некоторым людям хорошо удается быть родителями, а некоторым – нет. Я не принимаю это на свой счет. И поэтому меня не особенно тянет с ним общаться.

– А твоя мать? – спрашиваю я. – Какой она была?

– Я не слишком хорошо ее помню, – после недолгого колебания начинает говорить Миллер, – но и никаких плохих воспоминаний она после себя не оставила. – Он кладет одну ногу на мою лодыжку. – Знаешь, мне кажется, именно благодаря ей я и заразился любовью к фотографии. После того как мама умерла… У меня ничего от нее не осталось. Она не любила позировать, поэтому ее снимков практически не сохранилось. А тем более видеоматериалов. Поэтому я выпросил у деда фотоаппарат и не сводил с него объектива.

– Наверное, материалов с ним хватит на целый фильм.

– Вполне возможно, – смеется Миллер. – Может, так и следует сделать. Даже если кино будет только для меня одного.

– Так что будет после того, как…

– Со мной все будет в порядке. – Парень роняет эти слова таким тоном, что становится ясно: тема закрыта. И я понимаю, почему. Отец в тюрьме, мать мертва, у дедушки последняя стадия рака. Я и сама не захотела бы такое обсуждать на его месте.

Какое-то время мы просто молча сидим, пока Миллер не произносит:

– Блин. Все время забываю. – С этими словами он поднимается и бежит к пикапу. Обратно он возвращается уже с камерой и треногой, которые устанавливает в нескольких футах от нас. Потом занимает прежнее положение между мной и деревом. – В этот раз постарайся не смотреть в объектив все время.

В это время я как раз глазею прямо на него, поэтому перевожу взгляд на пруд.

– Может, стоит просто отказаться от проекта?

– Но почему?

– Мое внимание сейчас сосредоточено на другом. Я постоянно в плохом настроении.

– Насколько сильно тебе хочется стать актрисой, Клара?

– Это единственное, чем я планирую заниматься.

– Прости, если открываю неприглядную истину, но на съемочной площадке ты тоже не всегда будешь в хорошем расположении духа.

– Ненавижу, когда ты прав, – выдыхаю я.

– Должно быть, ты очень сильно меня ненавидишь. – Рассмеявшись, Миллер целует меня в висок.