Колин Гувер - Сожалею о тебе

– Звучит обидно.

– А что, если бы нас застала Клара? Неужели это того стоило?

– Дело не в Кларе.

– О, как раз в ней! А еще это касается Элайджи. Произошедшее повлияло бы на всех.

– У меня другое мнение.

– Ну конечно! – горько смеюсь я.

– Что именно ты хочешь сказать?

– Ты разорвал отношения с лучшим другом на семнадцать лет, Джонас! – расстроенно качаю я головой. – Ты думаешь только о себе и своих желаниях. Никогда не взвешиваешь, как твои поступки могут повлиять на остальных.

Я каждой клеточкой тела ощущаю, как он на меня смотрит. Никогда не видела раньше такого выражения на его лице. Сочетание замешательства и глубокой обиды.

Наконец он шепчет:

– Ого! – затем разворачивается и выходит, хлопнув дверью.

Джонас Салливан снова сбегает. И почему я совсем не удивлена?

В ярости я вылетаю из спальни, готовая накричать на проклятого эгоиста, но он уже покидает гостиную с Элайджей на руках. На пороге Джонас оборачивается и замечает меня, а также насколько я зла, думаю, наши гримасы сейчас похожи. Он просто качает головой и произносит:

– Не надо. Я ухожу.

Однако я все равно направляюсь за ним, чувствуя необходимость высказаться. Меня переполняют эмоции, которые я жажду выплеснуть на противника. Я медлю, пока он пристегивает детское кресло и закрывает дверцу, и только после этого набрасываюсь.

Но стоит Джонасу повернуться ко мне лицом и принять выжидательную позу, как у меня пропадает дар речи.

Я замираю, и мне абсолютно нечего больше сказать.

Честно говоря, я даже не знаю, почему мы вообще ругаемся. До поцелуя дело так и не дошло. И я больше не собираюсь предоставлять ему подобной возможности, поэтому не понимаю, с какой стати я так разбушевалась.

Джонас опирается спиной на машину и скрещивает руки на груди. Выжидает минуту, чтобы убедиться в моем спокойствии. Затем поднимает на меня взгляд, и на его лице написаны невероятно сильные чувства.

– Дженни была твоей сестрой. Вне зависимости от моих чувств к тебе, я бы никогда не встал между вами. Я уехал из города, потому что в отличие от Дженни и Криса уважал чувства других людей. Твои в том числе. Пожалуйста, никогда больше не называй меня эгоистом, потому что то решение было самым сложным за всю мою жизнь.

С этими словами Джонас садится в машину и уезжает.

Я же остаюсь стоять в темноте, и меня переполняют эмоции, которые я даже не могу осознать, и чувства, в которых я никогда раньше не пыталась разобраться.

Колени трясутся. Сил нет, чтобы просто добраться до дома и уже на диване обдумать произошедшее сегодня, поэтому я опускаюсь на газон.

Я закрываю руками лицо, ощущая, как наваливается вся тяжесть этого непростого дня. Меня накрывают сожаления от ссоры с Кларой в школе, от чуть не состоявшегося поцелуя на кухне. В голове эхом отдаются недавние слова Джонаса. И пускай какая-то часть моего существа жаждала их услышать, это ничего не меняет. Мы никогда не сможем быть вместе, сколько бы времени ни прошло с момента похорон Дженни и Криса. Ведь тогда именно мы будем выглядеть предателями в глазах окружающих.

Клара ни за что этого не поймет. И что мы скажем Элайдже, когда он подрастет? Что мы просто поменялись партнерами? Какой пример мы подадим мальчику?

Поэтому начинать отношения с Джонасом – плохая идея. Перед глазами постоянно будет мелькать то, что я предпочла бы забыть. И теперь, когда он поделился накопившимися за семнадцать лет чувствами, мне бы хотелось, чтобы он взял слова обратно. Как бы я мечтала вернуться во вчерашний день, когда все было намного проще. Тогда Джонас по-прежнему бы мог оставлять мне племянника, не испытывая жуткой неловкости, которая отныне навсегда поселится в нашем общении.

Мне кажется, делая признание, Джонас надеялся что-то решить, но для меня все еще больше запуталось. Даже не представляю, как мы переживем все это.

Мы оба были подростками. И уж точно не были влюблены друг в друга. Просто испытывали взаимное влечение, которое может затуманить разум, но уж точно не стоит того, чтобы переворачивать жизнь Клары с ног на голову.

Я поднимаю глаза, заметив свет фар машины, сворачивающей на подъездную дорожку.

Клара.

Она паркуется, а затем выходит из авто, но ничего не говорит. Не уверена, что дочь вообще видит меня, пока она не садится рядом на траву. Она подтягивает колени к груди и обнимает их, а затем устремляет взгляд на темную улицу.

– Я за тебя переживаю, мам.

– Почему?

– Уже поздно, а ты сидишь одна в кромешном мраке перед домом. И плачешь.