Колин Гувер - Сожалею о тебе

Я тихо удаляюсь в спальню, чтобы дать им побыть наедине, и собираю вещи племянника. Вернувшись в гостиную, я застаю папу с сыном в той же позе. Джонас так нежно баюкает малыша, словно извиняется за все. Словно тот понимает, что происходит.

Затем взгляд мужчины падает на меня. Несмотря на радость, что любовь к Элайдже оказалась сильнее генетики, я все же испытываю раздражение, потому как это понимание заняло целых четыре дня.

– Если еще раз посмеешь так поступить, я подам бумаги на усыновление.

Не раздумывая ни секунды, Джонас пересекает гостиную и заключает меня в объятия, положив подбородок мне на макушку.

– Я очень сожалею, Морган. Не знаю, о чем я только думал. – В его голосе слышны нотки отчаяния, словно я действительно никогда его не прощу. – Мне очень, очень жаль.

Но дело в том, что я не в состоянии его винить.

Если бы Крис и Дженни не были мертвы, я бы сама их убила за то, что так поступили с Джонасом. Последние четыре дня я только об этом и могла думать. Сестра должна была понимать, что Крис – отец Элайджи. А значит, должен был знать и муж. Не представляю, по какой причине она обманула Джонаса. Единственный ответ совсем мне не нравится.

Подозреваю, Джинни и Крис хотели утаить правду из-за боязни, что об этом проведает Клара. Она бы никогда их не простила. Наверняка и Дженни, и Крис были готовы на все, чтобы этого не произошло. Даже если придется втянуть лучшего друга во вранье.

Все ради Клары. И я даже немного благодарна, что дочери не пришлось обо всем узнать.

Но с Джонасом и Элайджей они поступили просто по-свински, что приводит меня в ярость.

Именно поэтому я больше не подливаю масла в огонь раскаяния Джонаса. Ему потребовалось немного времени, чтобы оправиться от шокирующих новостей. Джонасу не следует так себя винить. Он вернулся, а это все, что имеет сейчас значение.

Между тем мужчина продолжает обнимать меня и сбивчиво извиняться, будто передо мной он провинился не меньше, чем перед сыном. Но я понимаю его чувства. Просто испытываю неимоверное облегчение, что племяннику не придется расти без отца. Этого я боялась больше всего.

Я мягко высвобождаюсь из рук Джонаса и отдаю сумку с вещами Элайджи.

– А еще я постирала несколько его ползунков, и они сейчас сохнут. Можешь забрать их позднее.

– Спасибо, – тихо произносит он. Затем целует сына в лобик и несколько мгновений не отрывает от него взгляд, перед тем как направиться к выходу. Я следую за ними. Когда Джонас подходит к выходу, он поворачивается и снова произносит с еще большим нажимом: – Спасибо.

– Без проблем, Джонас, – отмахиваюсь я. – Правда.

Когда за ним закрывается дверь, я от облегчения мешком падаю на диван. Кажется, я никогда еще так не уставала. От жизни. От смертей. От всего.

Я просыпаюсь, сидя в том же самом положении, когда через час возвращается Клара.

Без подгузников.

Я сонно тру глаза, размышляя, где же она была, если не ходила в магазин, как я ее просила. Будто нянчиться с младенцем почти неделю было не достаточно, так еще и дочь-подросток решила начать бунтовать в день похорон отца. С меня хватит.

Я следую за Кларой на кухню. Пока она открывает холодильник, я решаю проверить, не пахнет ли от нее снова травкой. Ничего не обнаруживаю, но сейчас полно съедобных наркотиков. Так проще скрываться от родителей.

Клара смотрит на меня через плечо и вопросительно вздергивает бровь.

– Ты что, меня сейчас обнюхала?

– Где ты была? Предполагалось, что ты должна купить подгузники.

– Элайджа еще здесь?

– Нет, Джонас приехал и забрал его.

– Значит, памперсы нам не понадобятся. – Дочь демонстративно обходит меня по широкой дуге. Затем достает деньги, которые я ей дала, и кладет на стол. Потом направляется к выходу, но я уже и без того проявила бездну снисходительности. Ей всего шестнадцать. Я должна знать, где она пропадала. Поэтому я загораживаю дверь и снова спрашиваю:

– Ты была с тем парнем?

– Каким парнем?

– Тем самым, который раздобыл тебе травку на похоронах отца.

– Я думала, мы с этим разобрались. Но нет, не с ним. – С этими словами она опять пытается меня обойти, но я делаю шаг в сторону, по-прежнему преграждая ей путь.

– Я запрещаю тебе с ним встречаться.

– А. Ну так я и не встречаюсь. А даже если бы и так, он совсем неплохой человек. Можно мне теперь пройти в свою комнату?

– Только после того, как ответишь, где была.

Дочь вскидывает руки в защитном жесте.

– Всего лишь прибиралась у Джонаса! Почему ты сразу обвиняешь меня в худшем?