Юрий Гаврилов - Записки комбата

Служба в центре столицы Сибири, под боком у тещи их устраивала, если бы не два вопроса: профессиональный рост и проблема с получением благоустроенной квартиры.

Юля сразу же устроилась в военторг и работала уже старшим бухгалтером.

Командировки и полевые выходы занимали большую часть жизни, порою неделями и месяцами Сергей был в отрыве от дома.

Особенно запомнилась командировка в деревню Кыштовка, на север Новосибирской области, где Сибирцев проводил сборы с «партизанами».

В Кыштовку летели «кукурузником» АН-2. Постоянные воздушные ямы, взлеты и падения вымотали так, что после приземления, каждый зарекся летать на этом виде транспорта.

Встретили их, чуть ли не всем селом, как дорогих гостей. Районный центр, расположенный среди лесов и болот, имел единственную надежную связь с большой землей — еженедельный самолет.

Для проведения занятий прибыли три офицера и шесть бойцов.

Время было уборочное, поэтому, председатель колхоза сразу же попросил войти в его положение и по возможности освобождать от занятий офицеров и прапорщиков запаса, которые сейчас нужны в поле, ну прямо по горло.

Возле самолета выстроилась колонна из десяти машин, как сказал председатель, для мобильности.

Занятия, вникнув в трудности села, решили проводить не в аудиториях, а прямо в поле. В обстановке, так сказать, приближенной к боевой. И поближе к месту уборки урожая.

Преподавателей поселили в районной гостинице. Каждое утро, колонна машин с военнообязанными отправлялась на занятия.

Первые дни занятия шли по десять часов, но затем председатель прямо взмолился, чтобы отпустили механизаторов. Его можно понять — хлеб всему голова!

Пришлось пересмотреть расписание занятий. Теперь, с утра два часа занимались, затем председатель забирал людей, а гости ехали на охоту, рыбалку и по грибы.

Этот месяц отдыха на дикой природе запомнился на всю жизнь. Охотились на лося и изюбра, ловили на лесном озере щук и окуней, собирали белые грибы и подосиновики, били кедровые шишки. Все это заготовили впрок и привезли домой.

Летом часто ездили отдыхать на Обское море, в Академгородок. Зимой катались на лыжах в Заельцовском парке.

Жили рядом с оперным театром, поэтому, смотрели все премьеры, но больше любили ходить на оперетты и музыкальные комедии.

В рестораны Сергей попадал редко. В основном, обмыть с друзьями-офицерами окончание проверки, отметить день рождения или присвоение очередной звезды.

Кутили обычно в «Сибири» или «Центральном» на Красном проспекте.

Старший лейтенант Сибирцев уже почти год исполнял обязанности командира роты связи, но утвердить его в этой должности командование почему-то не спешило.

Однажды, после очередного прибытия с полигона, дома его ждало неожиданное известие. Судьба приготовила очередное испытание. Ему вручили предписание об откомандировании в распоряжение командующего Туркестанского Военного Округа.

2

Земля встала на дыбы, быстро вращаясь перед глазами. Кишлаки, бесцветная лента реки, желто-бурые холмистые поля — все это закачалось, закружилось, понеслось куда-то, опрокидывая вниз головой.

Тяжелый транспортный «Ил» стремительно спускался вниз, а под крыльями плыла залитая солнцем чужая, неведомая земля.

Рядом с Сибирцевым проснулся, заморгал красными глазами молодой прапорщик, поднял с пола упавшую фуражку и посмотрел в иллюминатор.

— Кабул, — сказал он, мощно зевая.

Чемоданы и сумки, выставленные в ряд посреди салона, закачались туда-сюда, как гребцы в лодке, и рухнули на бок. Сибирцев машинально потянулся за своим чемоданом, но как раз в ту минуту самолет накренился еще сильнее. Он едва устоял на ногах. Сидящий напротив пожилой майор успел вовремя схватить его за руку.

Гул двигателей стал стихать, вибрация прекратилась, и казалось, самолет недвижимо повис над землей. Сергей посмотрел в иллюминатор. Мимо проносились серые ангары, автомобили, голубые фанерные домики, вертолеты с обвисшими, будто вымокшими под дождем лопастями.

Сибирцев выходил из самолета предпоследним, щурясь от нестерпимо яркого света и ощущая на лице раскаленный поток воздуха, хлынувший в промерзший за время полета салон.

Их встречали. По обе стороны от трапа стояли люди в выгоревшей полевой форме. Они без всякого любопытства смотрели на выходящих из самолета пассажиров.

Когда салон самолета опустел, один из встречающих, видимо комендант, объявил в мегафон: