Бет О'Лири - Квартира на двоих

Раздается звонок водителя.

– Что у вас там? Приступ астмы?

– Все в порядке! – кричит ему Рейчел, в то время как я, задыхаясь, сиплю и рыдаю. – Мою подругу подкараулил чокнутый бывший и перед тысячной толпой выставил все так, будто она согласна за него выйти. Теперь у нее вполне естественная реакция.

Пауза.

– Ну и ну!.. Бумажные салфетки под баром.

Приезжаю домой и звоню Леону. Он не отвечает. Несмотря на весь сегодняшний дурдом, очень хочу узнать про суд. В сообщении Леон написал только: «Все хорошо». Что хорошо? Уже кончилось? Когда вынесут решение?

Отчаянно хочется с ним поговорить. Если точнее, хочется прижаться к его плечу, вдохнуть его чудесный запах и позволить гладить себя по спине, а уже потом – поговорить.

Невероятно. Просто невероятно, что Джастин выставил меня перед всеми этими людьми… Неужели думал, я соглашусь только потому, что ему так хочется?

Собственно, несколько месяцев назад так бы оно и случилось. Боже, от этой мысли становится дурно.

То, что он снюхался с Мартином, выводит преследования на совершенно новый уровень. Вспоминаю наши странные встречи. Он заставлял меня думать, что я свихнулась, потому что не верю в их случайность, а сам все тщательно спланировал и рассчитал. Но какой смысл? Если он хотел меня вернуть, я была в его распоряжении. Я принадлежала ему, сделала бы ради него что угодно. А он сперва грубо меня оттолкнул, а потом без конца пытался заполучить обратно. Почему? Странно… Зачем делать так больно?

Рейчел у меня заночевать не может, она сегодня присматривает за племянницей, от одних слез и соплей – к другим. Мо пообещал остаться. Какой он хороший. Чувствую себя виноватой, потому что, откровенно говоря, хочу, чтобы рядом был не Мо, а Леон.

Почти удивляюсь ясности этой мысли. Хочу Леона. Мне надо, чтобы он был рядом, смущенно улыбался и как бы невзначай поднимал настроение. После сегодняшнего сумасшествия с новой силой понимаю: даже если «страшно и приятно» периодически превращается в «страшно-страшно», когда я заново учусь быть в отношениях, так и что, черт подери? Если я поддамся страху, если позволю ему помешать нам с Леоном, то Джастин действительно победит.

А Леон, безусловно, сто́ит того, чтобы побояться. Тут и говорить нечего. Тянусь за телефоном и опять набираю номер.

Три пропущенных звонка от Тиффи.

Не могу с ней говорить. Не хочу слушать ее объяснений. По-прежнему шагаю куда глаза глядят. Должно быть, хожу кругами – по дороге попадаются подозрительно похожие друг на друга кофейни. Серая, диккенсовская часть Лондона. Булыжник, покрытые сажей кирпичи, крошечные узкие полоски неба между тусклыми окнами. Отсюда, как ни странно, недалеко до сверкающего голубого мира Сити. Сворачиваю за угол и оказываюсь лицом к лицу с самим собой, отразившись в стеклянной двери какой-то бухгалтерской фирмы.

Выгляжу кошмарно. Измотанный и помятый – костюмы никогда мне не шли. Надо было одеться поприличнее, не компрометировать Ричи. Достаточно уже мамы, для которой «нарядно» значит сапоги до колена на каблуке. Останавливаюсь, пораженный злобности своих мыслей. Жестоко и нетерпимо. Расстраиваюсь, что такое могло родиться в моей голове. Потребовались годы, чтобы наконец простить маму – или только казалось, что простил. Сейчас злюсь при одной лишь мысли о ней.

Сегодня я вообще злой. Злюсь на себя за то, что радовался пересмотру дела брата, в то время как он вообще не должен сидеть на скамье подсудимых. Злюсь, что боялся говорить Тиффи о чувствах и в результате проиграл человеку, который превращает ее жизнь в кошмар, хотя, спору нет, умеет делать широкие романтические жесты. Вот кто сейчас на седьмом небе. Тут и гадать не надо.

А я ведь в самом деле думал, что она к нему не вернется. С другой стороны, всегда так думаешь, а они всегда возвращаются.

Смотрю на телефон. Сообщение от Тиффи. Открывать невыносимо, но и бороться с искушением сил нет, поэтому выключаю совсем.

Думаю пойти домой, да там полным-полно вещей Тиффи. Ее запах, одежда, в которой я ее видел, ее реквизит. Она тоже придет туда после презентации – сегодня и все выходные квартира в ее распоряжении. Значит, исключено. Можно, конечно, переночевать у мамы, но, как ни странно, испытываю к ней почти такую же ярость, как и к Тиффи. Кроме того, категорически не могу спать в нашей с Ричи старой комнате. Не могу быть там, где Тиффи, и там, где нет Ричи…

Пойти некуда. У меня нет дома. Шагаю дальше.