Себастьян Фолкс - Парижское эхо

Я прижалась лбом к стеклу.

Сотрясаясь, поезд двинулся на запад, а я достала телефон, чтобы еще раз посмотреть адрес. На выходе из метро я сверилась с картой и пошла в сторону торгового пассажа, за которым оказалась небольшая улочка, а на ней – вывеска нужного мне ресторана. Все вокруг напоминало мне о старом Париже – до того, как османовская машина уничтожила все переулки и проложила бульвары – открытые, хорошо простреливаемые полицией. Где-то здесь вполне могла бы найтись порочная квартира Терезы Ракен и ее любовника.

Часы показывали пять минут девятого. То есть на пять минут позже назначенного времени. Может, сделать круг по кварталу и уж тогда…

Я толкнула дверь. Сразу при входе оказалась высокая стойка, за которой дежурила седовласая распорядительница. Женщина поздоровалась и сказала:

– Проходите, мадам. Месье уже на месте.

Слегка пошатываясь на каблуках, я петляла по паркету между столиками. Из-за общей слабости мне приходилось очень стараться, чтобы случайно не задеть кого-нибудь из посетителей бедром и не упасть на подломившихся коленях. Он сидел спиной ко входу – чтобы я заняла место напротив, с видом на зал.

С тех пор, как шесть месяцев назад мы встретились в кафе «Мори Сет», он не изменился. Когда я дотронулась до его плеча, Джулиан подскочил. Поднявшись со стула, он подставил мне щеку, но вместо поцелуя я кинулась ему на шею.

– Подойдет? – спросил он, кивнув на свободное место у стены.

Когда официант принес нам по бокалу шампанского, Джулиан сказал:

– Вообще-то я его не люблю. Но раз такое дело, я подумал…

Мне хотелось заговорить, но я не смогла и лишь взмахнула рукой, чтобы Джулиан начинал первым. Он сделал несколько замечаний про меню и погоду.

Немного погодя он вновь посмотрел на меня поверх очков, словно спрашивая, готова ли я. В ответ я снова подала ему знак рукой и глотнула шампанского. От него мне стало полегче.

– Я рада, что ты вернулся, – сказала я наконец.

– Это было легко. Я только хотел, чтобы ты сама меня попросила.

– Я знаю.

– Как ты меня нашла?

– В двадцать первом веке спрятаться невозможно. Хоть Тарик и потерял твой номер, особых усилий от меня не потребовалось. Сначала я написала тебе на почту, но письмо вернулось. А потом оказалось, что ты дал Жасмин другой адрес.

– Ну ты лиса.

– У нас с Жасмин нет секретов.

– Надеюсь, что никогда и не будет.

– Ты ведь рад, что я сама пошла тебе навстречу?

– Боже, да. Ты должна была сделать первый шаг. Понимаешь?

– Конечно. Я… я была такой дурой. Как я могла не…

– Все в порядке, не переживай.

Я заглянула ему в глаза и увидела, что в уголках они были огненно-красными.

– Ладно, – продолжил Джулиан. – Какие у тебя новости?

– Что ж, – я выдохнула и смогла наконец улыбнуться. – Сколько у тебя времени?

– Думаю, достаточно.

Мы заказали еду. Когда официант забрал меню и удалился, я решила рассказать Джулиану о своей поездке в Нацвейлер. Время от времени он задавал уточняющие вопросы, но делал это очень деликатно, поэтому я смогла сосредоточиться на своей истории. Затем я рассказала ему про бойню на улице Вожирар.

– Вот как ты объяснишь лошадиный запах?

– Не знаю. Может, они поменяли расписание прогулок на пони? И увели их как раз перед твоим приходом?

– Да, вполне может быть.

– А может, и нет. Порой одно и то же событие можно объяснить двумя способами – банальным и необычным. Мы ведь сами можем выбирать, какой из них лучше, правда?

– В любом случае, – сказала я после некоторой паузы. – Как у тебя дела? Вот что мне действительно интересно.

– Да так, ничего нового. Пытаюсь остаться на плаву.

– Ты вернулся в Лондон?

– Пока что да. Но еще не успел найти жильца в парижскую квартиру. Так что в ближайшие несколько дней я буду там.

– Но почему ты уехал?

– Я хотел перемен. Мне казалось, что здешняя жизнь зашла в тупик.

Нашим официантом был парижанин преклонного возраста в длинном белом фартуке и черной бабочке. К первому блюду он принес полбутылки белого вина, а потом открыл красное.

– Прости, что я немного опоздала.

– Ничего, с метро никогда не угадаешь.

– Какой-то мужчина в поезде играл на аккордеоне.

– Он просил денег?

– Нет, но я все равно дала.

– Ты всегда даешь деньги уличным артистам?

– Нет, только тем, кто играет на аккордеоне.

– Почему? – Джулиан смотрел на меня очень внимательно, но с добротой в глазах.

– Не знаю. – Впервые за нашу встречу я смогла немного расслабиться. – Наверное, я по-прежнему исповедую типично американское представление о Париже. Тут должны играть аккордеоны.