Оуэн Дэмпси - Найдите Ребекку

— Меня не интересует политика.

— Думаешь, живя здесь, ты можешь изменить свою суть? Ты — один из них. Ты правда думаешь, что я мог бы отдать дочь тебе? Грязному фрицу?

— Я родился немцем, но живу здесь. Моя мать была с Джерси. Я живу здесь с шести лет.

— О, да какая разница? Ты навсегда останешься одним из них, всегда будешь здесь чужим, и сам это знаешь. — Кассин откинулся на спинку кресла, поставил бокал и направил на Кристофера ружье. Кристофер вжался в стул. — Ты понимаешь, что я мог бы сейчас пристрелить тебя, парень? Пристрелить и сказать, что ты вломился в мой дом. Никто ничего не узнает.

— Прошу, месье Кассин. Я сожалею…

— Я велел тебе больше так не говорить! — проревел Кассин. — Я же сказал. Так что, ты сожалеешь?

— О чем?

— Ты сожалеешь, нацистская крыса?

— Нет, нет, я не сожалею.

— Хорошо, хотя бы это ты признаешь. Мы хотя бы честны друг с другом. А теперь соберись. Посмотри, на буфете сзади тебя лежит листок бумаги. Да, парень, вон там. Возьми его и ручку. Сейчас мы напишем письмо Ребекке, расскажем ей о твоих истинных чувствах. Думаю, она имеет право знать. Верно?

Кристофер взял бумагу и ручку. Ружье по-прежнему было направлено прямо на него.

— Итак…

— Заткнись. Говорить буду я. А ты пиши. Ты ведь умеешь писать, правда? Да, подложи ту книгу. Это не должно выглядеть… Небрежно. — Кассин опустил дробовик на колени, взял бокал с виски и начал диктовать: — Дорогая Ребекка… Пиши, парень, пиши!

— Ладно, ладно.

— Дорогая Ребекка, я не могу сказать тебе это лично, потому что меня переполняет чувство вины. — Лицо у Кассина было суровое, неумолимое. — В последнее время я много размышлял над нашими отношениями. И вынужден сказать, что больше нам видеться не следует. Я чувствую себя очень виноватым с тех пор, как переспал с Сандрин. — Кристофер посмотрел на Кассина, раскрыв рот от изумления. Вскочил с места, забыв, где находится. Кассин улыбнулся и взмахом ружья приказал ему сесть на место. Он рухнул обратно на стул. — Я беру полную ответственность за свои действия и не могу списать их на свою растущую алкогольную зависимость. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и теперь понимаю, что недостаточно хорош для тебя, особенно если учесть инфекцию, которую я подхватил после того случая. — Кристофер уронил ручку. Кассин снова поднял ружье. — Продолжай писать или я вызову полицию и скажу, что подстрелил грабителя. Выбирай, парень!

У Кристофера свело все мускулы, тело словно обмякло. Кассин продолжил:

— Я знаю, ты обдумываешь предложение о замужестве от Джонатана Даррелла. И меня утешает, что ты нашла достойного поклонника. Я желаю вам с ним всего самого наилучшего. Твой, и так далее, и так далее. Никаких выходок, парень. Подпиши, и если я увижу в письме хоть что-нибудь подозрительное, какой-нибудь шифр…

— Нет там никакого шифра, посмотрите сами, старый вы ублюдок!

— Давай сюда. — Кассин просмотрел письмо. — Отлично. Для Ребекки это станет неприятным шоком, но ее хотя бы сможет утешить Джонатан. И ее семья, разумеется.

Кристофер чувствовал себя измотанным и опустошенным. Он встал.

— Я пойду.

Он знал, что делать дальше. Нельзя позволить Кассину победить.

— Да, выметайся, — позволил Кассин. Кристофер поспешил в полумраке к входной двери. Когда он вышел, слова Кассина еще эхом звучали у него в голове: — Держись подальше от моей дочери. Если я еще раз увижу тебя с ней рядом, то убью. Слышал? Ты слышал, парень?

Кристофер закрыл за собой дверь, выбежал в сад и наклонился вперед, тяжело дыша.

Спотыкаясь, он ковылял обратно к своему дому, а вокруг свистел ветер, и волны бились на пляже, звоном отдаваясь у него в ушах. В глазах помутнело, а во рту стоял привкус виски, смешиваясь с желчью, подкатившей к горлу. Света больше не было. Луна и звезды погасли. Он по памяти брел по дороге к дому отца. Споткнулся обо что-то твердое и скорчился на дороге. Потом встал, почувствовав тупую боль в колене. Она усилилась, когда он попытался опереться на левую ногу, и он потащился, подволакивая ее за собой. Останавливаться было нельзя. Дом был впереди. Кристофер не видел его, но знал, что он там.

— Я должен ее найти, — сказал он, то ли вслух, то ли про себя. Дорога повернула налево, и он вместе с ней — глаза уже привыкли к темноте. Дом был там. Свет не горел. Он увидел свой велосипед, все еще стоящий у куста, где он его оставил. Теперь он был ни к чему.

Кристофер приложил руку ко лбу, покрытому горячим соленым потом. Боль в ноге отдавалась во всем теле, но он не обращал внимания, или пытался не обращать, и поторопился к входной двери. Дома было абсолютно тихо, не считая его грохочущего дыхания. Он положил обе руки на стену и покрался в сторону кухни. Ему было проще двигаться, держась за твердую опору, чтобы не создавать лишнего шума. Он сел за кухонный стол, пульс наконец замедлился. Я должен увидеться с ней сегодня. Сегодня же. Сейчас.