Александр Карнишин - На самом деле

Вот чего только раньше жена их так пугалась, а? Чего тут страшного? Они ведь даже не кусаются — просто нечем!

На самом деле Иван Петрович был не бухгалтером, как можно было подумать. Он работал в отделе по борьбе с расхищением всякой собственности. Раньше собственность была только социалистическая, а Иван Петрович был лейтенантом. Теперь он давно полковник, и уже скоро ему уходить на заслуженную пенсию. Совсем скоро. Последний отпуск, предпенсионный. Старость, да. Но умище-то, умище куда девать? Вот и ходит, смотрит по сторонам, считает по привычке и высчитывает. Так же однажды он раскрыл сеть по сбыту фальшивой валюты. Точно так же, прогуливаясь и размышляя. Кстати, надо будет спросить у ребят, не проверяли ли этих, с бабочками. Странная какая-то контора. Мутная. И странно, что много их стало.

Отпуск был длинный. Делать было совершенно нечего. Весенняя погода — штука неустойчивая: вчера было солнце и ласковый ветерок. Сегодня — настоящий шторм. Гнутся деревья, дождь лупит в окно так, что страшно за стекло. Хорошо, что успел поменять рамы. Пластик. Герметичность. А в те, старые, рассохшиеся от времени деревянные, наверняка уже налило бы под окна, и прыгал бы Иван Петрович с тазиком и тряпками туда и сюда, собирая воду и боясь ночного звонка снизу: «Вы опять нас залили!».

А тут — лупит в окно, но ничего ведь не слышно. Тишина в комнате. Запах хорошего кофе. Компьютер на столе чуть гудит. Так и тянет поработать, посчитать что-нибудь. Оставить своим ребятам задел на будущее. Иван Петрович знал, кто будет на его месте в отделе — конечно, первый заместитель. Так и подбирал в свое время, чтобы мог «подхватить знамя борьбы с расхитителями…». Он махнул рукой и рассмеялся вслух. Вот ведь, какие живучие штампы. Это как в новогоднюю ночь стоя хором петь «Союз нерушимый…», или на вопрос «Ну, что?» тут же доставать деньги и вкладываться со всеми.

Вот, скажем, те же бабочки… Откуда у хлопцев тропическая грусть? Что за мода и как все началось?

Великая все же вещь — Интернет. Практически все можно найти. Нашелся и тот, кто первым открыл выставку с живыми тропическими бабочками. Американец. Понятное дело. Кто бы еще сомневался? Угу, даты рождения и смерти. Рановато умер. Статьи. Есть и переведенные на русский язык. Восхищение бабочками, как высшим произведением природы в своей красоте. Описание сложного пути от личинки до полноценного организма. Дом — музей. Он же — лаборатория по выведению особых сортов бабочек. Самых красивых и самых долгоживущих. И еще — самых больших в мире.

Так…

Все же Америка. Но это же выходит — страшно дорого! Не может быть товар или услуга из богатой страны — и дешево.

Иван Петрович походил из комнаты в комнату, зашел на кухню, сделал себе еще кофе — кофемашину подарили коллеги перед самым отпуском. Вернулся к компьютеру и сел за расчеты. Никак не выходило прибыльным это дело. Просто никак.

Кто там после этого натуралиста впрягся? Его жена? Понятное дело. Тоже активистка и прочее. Тоже американка. И — какая странность — тоже покойница. Что это они мрут так быстро? Там же продолжительность жизни на двадцать лет выше, чем у нас!

Хотя, насекомые, запахи эти постоянные, настоящие тропики в доме, высокая влажность… Надо будет зайти, полюбопытствовать, как там на этой выставке у нас все устроено.

Так, а что там о насекомых в энциклопедиях?

Днем он все же заплатил сто рублей и прошел на выставку. Мог бы и бесплатно, привычно махнув перед администратором толстенькой бордовой книжицей, но был честен перед собой — это еще не настоящее расследование и не служба, это все еще отпуск и отдых. Просто мысли разные фантастические. И интересно ведь.

Ну, и скучно еще в долгом последнем отпуске. Очень скучно.

Внутри было душно и влажно. Огромные яркие бабочки садились на руки, переползали, хватаясь цепкими черными лапками, покачивались на вытянутом в сторону указательном пальце.

Внезапно что-то кольнуло в спину. Иван Петрович стал махать руками, и ему предложили выйти, чтобы не пугать редкую живность. А то поломают крылья, обтрясут пыльцу — знаете, уважаемый, сколько с вас потребуем в возмещение ущерба? Знаете, сколько стоит одна такая бабочка? У-у-у…

В спине нарастала боль. В голове метались мысли.

Вернувшись домой, долго вертелся у зеркала — не было ничего на спине! Но ведь болело!

Снова полез в энциклопедии. Снова читал о том, самом первом, американце. И тут вдруг осенило. Все вдруг стало ясно и понятно. Сразу и полностью, как бывает при раскрытии сложного дела. Когда долго копаешься в бумагах, считаешь, потом допрашиваешь, сверяешь цифры, делаешь запросы… И вдруг — как луч яркий в темноте. Сразу все становится ясно и понятно.